ак думаешь, завтра к полудню мы туда доберемся?
Я и сам прекрасно знал, что это нереально, но так хотелось услышать в ответ что-нибудь обнадеживающее. Мы пробирались через лес по едва заметной тропе. Здесь не то что галопом, и рысью-то коня не всегда пустишь.
— К полудню?.. — Арагос задумался. — Один бы я добрался.
— Один ты еще сегодня утром был бы там. Конечно, по воздуху оно быстрее.
— Да, быстрее. А тут плетись рядом с твоей лошадью на своих четырех.
— Взлетел бы, да хоть поглядел, сколько нам еще осталось.
Арагос остановился, поднял свою переднюю четырехпалую лапу и соорудил подобие фиги.
— Паразит, — раздраженно бросил я и отвернулся.
Оруженосец-дракон в наше время такой же архаизм как медный наконечник для стрел. Мало их осталось на свете, да еще всякие там ассамблеи по защите драконов требуют почтительного к ним отношения. Вот и избаловались эти твари. Еще мой дед за такие фортеля отрубил бы ему палец на задней ноге. Или полкрыла оттяпал, чтоб тот знал, кто здесь хозяин.
— Вечереет, пора останавливаться на ночлег, — Арагос как всегда был очень заботлив. — Я-то хорошо вижу в темноте, а вот твой конь может не заметить ямы или споткнуться об какую-нибудь корягу.
Зная своего дракона, я прекрасно понимал, что движет им не забота об окружающих, а собственная лень. Впрочем, я и сам подустал сегодня, да и коню пора отдохнуть.
— Ладно, давай. Кстати, вон, впереди и поляна подходящая.
Я спрыгнул с коня, первым делом расседлал его, стреножил и отправил пастись. Потом разыскал родник, зачерпнул в кожаную торбу воды для лошади и себе в котелок на похлебку. Напоив серого, набрал хворосту для костра. Все это время Арагос хрустел молодыми побегами с деревьев.
— Иди, запали! — позвал я его.
Дракон нехотя прервал свое занятие, подошел к куче хвороста и рыгнул огнем. Когда сухие сучья жарко разгорелись, я подвесил над ними котелок. Арагос улегся рядом, согревая то один бок, то другой. Он был ростом побольше доброго теленка, но меньше моего коня. Не самый крупный дракон, но теперь у этого вырождающегося вида вообще трудно встретить приличную особь.
— И тебе доставит удовольствие сытая жизнь в замке? — произнес он, задумчиво глядя в огонь.
— Ты о чем?
— Ты ведь жениться собираешься.
— С чего ты взял? Я еду на турнир.
— Ага, турнир на право назваться королевским зятем.
Я промолчал.
— Нет, конечно, женитьба штука хорошая, — не унимался Арагос. — Семья, дети, жена-принцесса, в перспективе все королевство, но…
Я закинул крупу в кипящую воду и продолжал молчать.
— Не обольщайся, я, все-таки, лет на двести больше тебя живу на этом свете. Послушай притчу.
— Давай, гни. Все равно делать нечего.
В лесу сгустилась кромешная тьма. Свет костра выхватывал из темноты лишь клочок поляны. Где-то пофыркивал серый. Я не боялся за него. В компании дракона можно быть спокойным — ни дикий зверь, ни оборотень, да и никакая иная нечисть близко сюда не подойдет.
— Ну так вот. В синем море был маленький остров.
— Уже интересно.
— Не перебивай. На острове стоял неизвестно кем выстроенный маяк. Каждый день с наступлением темноты старик-бакенщик зажигал огонь на маяке. Непонятно для кого, поскольку корабли мимо этого острова проплывали крайне редко. А у бакенщика была дочь-красавица, которая мечтала, что вот-вот на свет маяка к острову подойдет корабль, на борту которого приплывет сказочный принц и женится на ней. Но на свет маяка слетались лишь мотыльки. Тысячи мотыльков каждую ночь летели в огонь и сгорали там дотла, а корабля все не было. И вот однажды старик-бакенщик умер. Девушка не смогла сама зажечь огонь на маяке, а в море разразился шторм. И в эту ночь у берегов острова разбился корабль принца. Принц чудом остался жив, он выбрался на берег и там увидел прекрасную девушку. Разумеется, он влюбился в нее. А утром шторм кончился, к берегу подошел другой корабль из флотилии принца и забрал их обоих.
— И они жили счастливо и умерли в один день, — закончил я. — И к чему ты все это рассказал?
— Да к тому, что все вы, странствующие рыцари, всего лишь мотыльки. Вы суетитесь, слетаетесь на турниры, бьетесь во имя назваться женихом принцессы, убиваете друг друга… А принцесса все равно станет женой принца, а вовсе не одного из вас.
— Глупости. Королевское слово твердое. Раз король сказал, что рука принцессы достанется победителю турнира, значит, так оно и будет.
Я снял с огня свою похлебку и приступил к еде. Дракон, похоже, обиделся. Он сложил крылья, повернулся спиной к костру, вытянулся на траве и захрапел.
До стен королевского замка мы добрались лишь к вечеру следующего дня. Во мне еще теплилась надежда, что турнир перенесли на завтра или он еще продолжается. Мы долго стучали в тяжелые дубовые ворота, но никто нам не отворял. Неужели все обитатели так рано улеглись спать? Или там идет веселая попойка в честь проведенного турнира, и стражники храпят мертвецки пьяные в обнимку с пустыми бутылками?