оскресное утро было погожим и теплым. Уютный московский дворик, пригревшийся на майском солнце словно ленивый кот, был наполнен ароматом сирени и тишиной. Тишину нарушал только стук костяшек домино по грубо сколоченному деревянному столу, да неясное бормотание репродуктора доносившееся из какого-то раскрытого окна. Внезапно к этим звукам добавился перестук каблучков женских туфелек, в оживленном ритме зацокавших по асфальту.
— Михалыч, ты чего спишь? Дуплись, давай!
Олег Михайлович затянулся прилипшей к нижней губе «беломориной» и с размаху вбил в досчатую столешницу глазастую костяшку шесть на шесть. При этом взгляд его как антенна локатора провожал стройные ножки, скрытые до колен легенькой юбочкой «солнце-клеш». Отбивая каблучками свои две четверти, эти ножки уносили обладательницу по направлению к арке, на выход со двора.
— Смотри, Петрович, твой опять замечтался, — толкнул в бок соседа тощий мужичок, лет около шестидесяти, в засаленной клетчатой ковбойке.
— Михалыч, сойди с конца! — улыбаясь щербатым ртом, до половины прикрытым давно не стрижеными усами, прошепелявил Петрович.
— А? Что? — Олег Михайлович глянул на доминошные костяшки, зажатые в ладони, и резюмировал: — Нет у меня конца.
— Есть, есть, — Петрович хитро подмигнул соседу. — Конец что у жеребца, не ровен час, наступишь.
Компания доминошников рассмеялась.
— На свиданку твоя краля побежала, — заметил парень лет тридцати, сидевший напротив мужичка в ковбойке. — Рыба!
Он шлепнул на стол фишку и пододвинул ее к дублю шесть на шесть.
— Считайте!
Парень достал из кармана узких «стиляжьих» дудочек непочатую пачку «Шипки», вскрыл упаковку и ловко закинул в рот сигарету.
— Дай спичку, Михалыч!
— Тебе-то какое дело? — Олег Михайлович бросил на столешницу коробок. — На свиданку, не на свиданку… У девки свои дела.
— Хороша Маша, да не ваша, — паренек выпустил густую струю дыма.
— Сашок, иди в ж… Не то схлопочешь, понял?
Олег Михайлович поднялся, выплюнул потухшую папиросу, попрощался с компанией взмахом руки и зашагал ко второму подъезду, бросив через плечо:
— Пока!
— Пропадает мужик, — Петрович начал укладывать домино в пластмассовую коробочку. — Зря ты его расстроил, Сашок! Еще бы партеечку сгоняли.
— А чего ему с Любкой-то не живется? — Сашка еще раз затянулся и выпустил дым колечками.
— Мал еще. Женишься — узнаешь, — тощий мужичок в ковбойке потянулся к «Шипке», оставленной Сашкой на столе, но тот успел схватить ее и сунуть в карман.
— Свои надо иметь!
— Пилит она его постоянно, — пояснил Петрович. — Мужика в нем не видит. Командует им, полковником-то, понял? Скоро вообще бабы нами управлять станут. Вон, уже и в космос бабу запустили…
— Да, уж, — мужичок в ковбойке спешно поднялся и засеменил в свой подъезд, видимо вспомнив, что его самого дома заждалось начальство в образе собственной старухи.