Командор хвастался самодельной кружкой, которую он сделал из пивной банки. Вернее кружек было две, у них были сделаны убирающиеся ручки и они входили одна в одну, как матрешки.
— Вы только попробуйте, — говорил Командор, — они же ничего не весят!
Я вспомнил о двадцати килограммах картошки в моем рюкзаке и саркастически ухмыльнулся, экономия-то на спичках получается. Но моей ухмылки никто не заметил, потому что Толя схватился за голову и издал трагический вопль: он вспомнил, что забыл и кружку, и миску. Он даже сделал какое-то движение, чтобы выскочить из купе: похоже, он решил выпрыгнуть из поезда и сбегать домой за забытыми вещами. Но Командор поймал его за рукав.
— Чепуха, — успокоил он Толю. — Я дам тебе свою кружку и миску, а мы с Надей будем есть из одной.
Я уже немножко догадывался, что Командор с Надей не просто матрос и капитан, этому были и другие приметы.
— Они супруги? — спросил я Колю.
— Еще нет, но все идет к этому.
Коля и Толя уже не казались мне близнецами. Толя по большей части угрюм и замкнут, Коля же весельчак, певец и гитарист. Девушки-проводницы часто проводили в нашей компании свободные минуты и в знак особого расположения разрешили нам в любое время топить титан. Поэтому в нашем купе все время раскачивался подвешенный на веревках, чтобы не расплескаться, котелок с горячим чаем, издавая по всему вагону своими закопченными боками приятный походный аромат.
Когда мы собирались у Командора, он инструктировал всех, как должен быть экипирован турист-водник. Он говорил про спасательный жилет, про хоккейную каску, про наколенники и налокотники, и многое другое. Не будучи слишком искушенным в туристских делах, я тогда подумал, что все это чистой воды пижонство. Хоккейную каску я так и не купил, прихватил лишь на всякий случай старенький кожаный велошлем. Спасжилет не стал брать вообще, считая себя отличным пловцом. Узнав об этом, Командор рассердился.
— Ты знаешь, что такое порог? — спросил он.
На одной из станций, где была двадцатиминутная стоянка, мы сбегали в универмаг, купили там две надувные подушки, а заодно миску и кружку для Толи. С помощью подручных средств Надя и Гера сотворили из этих подушек и моего плаща что-то типа спасжилета.
— Ребята! Речка, речка! — посмотрев в окно, крикнула Надя.
Поезд, громыхая в стальных фермах моста, переезжал реку. Внизу, сверкая на солнце бурунами, бежала желто-коричневая вода. На берегу сушились байдарки, около которых копошились люди.
— И мы здесь будем ровно через пятнадцать дней, — объявил Командор. — Но наш маршрут здесь не кончится, мы пойдем дальше, к Белому морю! На Черном море был, на Каспийском был, на Славном, на Байкале то есть, был, а вот на Белом еще не был.
Через несколько часов мы стали подтаскивать вещи в тамбур. Поезд остановился на маленьком полустаночке, и застыл на минуту в нетерпении. Извлекли свой скарб из вагона мы гораздо быстрее, чем погрузили. А едва последний из наших рюкзаков оказался на низком перроне, тепловоз загудел, и состав тронулся. Девчата-проводницы помахали нам на прощание желтыми флажками и вместе с поездом исчезли там, где сходятся рельсы.
Командор отправился разведать дорогу к озеру. Наш маршрут начинался с озера, да и вся река, как большинство карельских рек, представляла собой цепочку озер, соединенных протоками. В этих-то протоках и бушевали пороги, о которых нам долго и с упоением рассказывал Командор. Оглядевшись по сторонам, мы обнаружили, что не одиноки во вселенной. В другом конце перрона с нашего поезда сошла еще одна, довольно многочисленная группа туристов. Они сгрудились в кучу, что-то прокричали хором, подхватили свои пожитки и двинулись строем. Проходя мимо нас и оглядев гору наших вещей, снисходительно бросили:
— Привет, коллеги!
До берега озера оказалось всего метров 700-800. Но как дались нам эти метры! Мешок с капустой постоянно вырывался из рук. Мешок с помидорами продырявился, и дорожную пыль окропляли кровавые капли томатного сока. Вещи мы перетаскали в три ходки челноком. Девушки взялись приготовить небольшой перекус, а мы, мужики принялись за сборку наших кораблей. Тут я обнаружил, что моя байдарка не хочет собираться. Сколько я ни силился распереть кильсон, все старания были напрасны. Я понял свою ошибку — наклеил защитные полоски резины на оболочку, не натянутую на каркас. Мужики, оставив свои дела, собрались вокруг моей лодки. Командор принял волевое решение и вылил на днище кипящую воду из кана, предназначенную для чая. В четыре мужские силы мы расперли, наконец, злополучный кильсон. В байдарке что-то хрустнуло, а несколько полос моей проклейки отвалились. Дело в том, что для проклейки я разрезал автомобильную камеру не по спирали, чтобы получить длинные полосы, а покромсал ее на кусочки сантиметров по тридцать. Командор критически осмотрел мою работу, сквозь зубы, сжимающие трубку, сказал: «Н-да…», и пошел заниматься своими делами.
Поднялся ветер. С озера на берег накатывал прямо-таки морской прибой. Мы нашли небольшую бухточку, где оказалось более-менее спокойно, спустили туда наши лодки и начали погрузку. Между тем наступала ночь. Белая карельская ночь. Краешек солнца завис на севере над самой водой и золотил пенные барашки волн. Шел второй час ночи. Все мы устали, хотелось спать, но Командор даже мысли не допускал о ночлеге здесь, около поселка. Дело в том, что в поход мы отправились «дикарями», не оформив маршрутные документы. Оказывается, каждая группа самодеятельных туристов должна заявить свой маршрут в маршрутно-квалификационную комиссию (МКК), встать на учет в контрольно-спасательной службе (КСС) и получить маршрутную книжку. У нас такой книжки не было. Нам бы ее просто не выдали, потому что кроме Командора в нашей группе туристского опыта никто не имел, разве что Надя, она ходила один раз в поход с Командором, но официальной справки за тот поход не получила. Из-за того, что у нас нет маршрутной книжки, Командор опасался, как бы к нам не придрались какие-нибудь проверяющие. А поэтому мы должны выйти на воду немедленно и доплыть хотя бы во-о-н до того мысочка.
Однако вещи укладываться в лодки никак не хотели. Что-нибудь постоянно оставалось на берегу. Вещей было много, а места в лодках мало. Надя злилась почему-то на меня, что у меня байдарка оказалась двухместная, а не трехместная. Я сказал, что в объявлении, это не оговаривалось. Надя сердито посмотрела на Геру.
Наконец, после долгих колебаний, решено было оставить местным хрюшкам то, что еще позавчера было помидорами. Уцелевшие мы съели и еще съели самый большой кочан капусты, подвязали кое-какие вещи сверху к деке, втиснулись в наши лодки и отчалили.