3.
ла вторая неделя похода. Озёра становились короче, а протоки длиннее, многоводнее и быстрее. Это радовало нас, потому что озера непросто давались нашей группе: приходилось плыть все время против ветра на тяжело груженых лодках. С ориентированием тоже не всегда обстояло гладко, порой мы заходили в заливы в поисках протоки и, не найдя ее, возвращались назад, накручивая лишние километры. Да и в путь собирались мы медленно, что явно раздражало Командора. Он ходил, грызя мундштук своей носогрейки, бурчал на нас, мол, чего вы копаетесь, хотя прекрасно видел, что никто не копается. Еще в первые дни я заметил, что в его лодке значительно меньше вещей, чем в наших. У нас «ехали» почти все продукты и общественное снаряжение, поэтому и грузиться нам приходилось дольше, и грести тяжелее. Но Командор выговаривал нам, что если мы хотим пройти маршрут согласно нашим планам и выйти к Белому морю, то должны шевелиться шустрее.
Меня раздражала Герина манера грести. Сколько я ни пытался поставить ей гребок, все усилия мои были тщетны. Ученица ли неспособная или я никудышный тренер, не знаю. Гребок у нее получался вялый, она как-то неестественно выкручивала кисть правой руки, совершенно не работала корпусом и смотрела на лопасти. Так что мне приходилось грести за двоих. В спортивной гребле байдарочники гребут развернутым веслом, то есть лопасти весла повернуты друг относительно друга на 90°. В первый же день я заставил развернуть весло Геру. Она поначалу протестовала: «Я не привыкла!», но я настоял на своём. Глядя на меня, развернул весло Коля. Он почему-то сразу проникся ко мне уважением и все делал как я. Остальные гребли прямыми, неразвернутыми веслами. Тем не менее, байдарка Командора шла очень ходко. Правда, и груза у них было меньше, да и ребята они физически крепкие. Сильно отставали на плесах Коля и Толя. Командор ворчал на них:
— Мы медленно собираемся, мы медленно плывем, мы отстали от графика больше чем на сутки! Так мы не успеем к Белому морю!
Ничего, надеялись мы, вот кончатся озера, начнется настоящая река с быстрым течением, там уж мы наверстаем упущенное. Как только речка побежит, и мы пойдем шустрее. Но не тут-то было. Начались длинные шиверистые протоки с множеством камней, и наши байдарки стали дырявиться.
Первым продырявился Командор. Мы остановились, вытащили его байдарку на берег, перевернули. Дырка была не такая уж и большая, в нее едва пролезал палец, можно было залепить ее пластырем и плыть дальше, но Командор решил клеить. Он велел нам развести костер, а когда тот разгорелся, вытащил головешку и стал сушить поврежденное место. Моросил мелкий дождик, пронизывающе дул ветер. Командор накрылся куском полиэтиленовой пленки и колдовал над байдаркой, Толя стоял на берегу и швырял спиннинг, а мы сгрудились у костра, Коля веселил нас анекдотами. Командор высунул из-под пленки чубук трубки и процедил сквозь зубы:
— Чтобы огонь зря не пропадал, согрели бы чайку!
— Есть! — радостно отозвались мы.
— Кто дежурный? — спросил я без всякой задней мысли.
— Ну я, я дежурный! — крикнул Командор из-под пленки. — Что из этого, видите, я занят!
Через пару часов, после того как мы отплыли, продырявился я: мы сели на камень почти посередине реки. Я этот камень в сумерках просто не разглядел и хотелось крикнуть на Геру: «Ты же впереди! Что, не видишь, куда плывем?!» Но я сдержался. Мы подергались, однако слезть с камня не смогли.
— Помощь нужна? — спросили, проплывая мимо, Коля и Толя.
— Не надо, — ответил я.
Я решил спрыгнуть за борт и сдернуть байдарку с камня.
— Сиди, не шевелись! — велел я Гере.
Оказалось довольно глубоко, почти по грудь. Течение чуть не подхватило меня, но я вцепился в байдарку и, нащупав ногами дно, продвинул ее вперед. Что-то металлически заскрежетало, но байдарка пошла. Когда я забрался в нее, то почувствовал, как быстро прибывает вода. Скоро она прибудет настолько, что мы повторим участь «Варяга». Мы не стали догонять ребят, а быстро пошли к берегу. Я засвистел, чтобы обратить на себя внимание. Ребята обернулись и тоже причалили.
Когда они подошли к нам по берегу, мы перевернули лодку: длинная пробоина шла по стрингеру, как раз в том месте, где отвалилась проклейка.
— Шить надо, — сквозь зубы буркнул Командор.
— Да, шить, — подтвердили ребята.
У меня не было ни капроновых ниток, ни толстой иглы. Пока Коля бегал за своим ремнабором, я протирал поврежденное место носовым платком. Дождь не переставал моросить. Сейчас Коля принесет нитки, ребята разведут костер, достанут котелок, заварят чаю. А в принципе, пора бы и лагерем вставать на ночевку, место тут неплохое…
Командор посмотрел на свои водонепроницаемые часы и обратился ко мне:
— Слушай, вы тут вдвоем справитесь? А мы, пожалуй, пойдем дальше. Уже темнеет, а пройти еще километра два-три не помешает. Починитесь, догоняйте!
Скрюченными от холода пальцами я как мог быстро орудовал иглой. Гера прыгала вдоль берега и размахивала руками, пытаясь согреться.
— Дай я пошью, — внезапно предложила она.
Я этого от нее не ожидал, но не стал противиться, а сам тем временем вырезал заплату. Когда работа была окончена, я один перевернул тяжело груженую байдарку и подтащил ее к воде.
Плыли мы часа полтора. Ребят нигде не было. Смеркалось. Ночи уже стояли не такие белые, как раньше, да и непогода делала их темнее. Впереди шумел перекат. Река разлилась широко. Когда по днищу заскрежетала галька, я спрыгнул за борт, чтобы облегчить байдарку и провести ее. Гере я велел забрать весла и идти пешком по берегу, но она, то ли из солидарности, то ли из женского упрямства брела за мной по колено в воде, засунув руки под спасжилет и неуклюже волоча весла, рискуя быть сбитой течением — я хоть держался за байдарку. К счастью, в это время с берега донесся голос Коли.
— Сюда, сюда! — кричал он. — Мы тут, за поворотом! Еще метров двести!
В лагере горел костер. До чего же приятно после трудного дня оказаться дома! Пусть в спальных комнатах этого дома ветер продувает тряпичные стены, а в гостиной вообще нет стен, только полиэтиленовая крыша, с которой иногда капают капли за шиворот, а в кухне нет и крыши, все равно мы были дома. Весело трещали еловые дрова, в кане булькала каша, Надя делала салат из капусты и огурцов, Командор жарил на противне грибы, Толя разделывал щуку, Коля пел под гитару, и все было как-то по-семейному, просто и уютно.