Олег Михайлович закончил войну майором. После войны остался служить в ПВО, до полковника дослужился, а в шестьдесят втором его направили в один из секретных НИИ представителем заказчика. Вот уж третий год он там пашет. Да разве это пахота? Со службой в войсках и не сравнить. Работенка не пыльная, платят хорошо, квартиру в Москве дали. Чем не житьё? Да вот беда — личная жизнь не заладилась. С женой скандалы чуть ли не по два на день. А все из-за чего? Детей нет, не дал бог детишек-то. Вот и не на кого женщине эмоции выплеснуть — за двойки там поругать или за порванные штаны. Да и Олегу Михайловичу некого на рыбалку взять или свозить в парк культуры, а в минуты раздражения — и подзатыльник отвесить. Вот так и живут, друг на друге вымещают, что на душе накипело.
Подумывал Олег Михайлович развестись, да нехорошо как-то. На партийном собрании наверняка прорабатывать начнут, того и гляди понизят в должности за аморалку. Хотя какая тут аморалка, в разводе-то? Ан нет, придется потерпеть еще два годика до отставки. А лучшие годы уходят. Сейчас уже сорок три, а там вообще сорок пять стукнет. И кому, спрашивается, такой старый хрыч понадобится?
А Машка из четвертого подъезда — ох как хороша, чертовка. Двадцать восемь лет, а на вид так и двадцать семь, не больше. И там, и сям — везде все в норме, есть за что подержаться. И на лицо — милашка. Но мать-одиночка, правда. Не то разведенка, не то так нагуляла мальца. Пацану скоро восемь, рыжий, вихрастый, на мать чем-то смахивает. Да Олегу-то Михайловичу все равно, он и с ребенком взял бы. Коль уж своих-то у него нету.
Возвращался как-то с работы Олег Михайлович, да обронил ключи у подъезда. Нагнулся поднять, вдруг спину прострелило. И как назло в этот миг прозвучало сверху:
— Здравствуйте!
Олег Михайлович как находился в согнутом положении, так и повернул голову. Перед ним стояла Мария. В смысле — Машка из четвертого подъезда. Превозмогая боль, Олег Михайлович распрямился и изобразил на лице улыбку. Не показывать же молодке, какая он больная развалина!
— Здрасте, — он машинально козырнул, приложив руку к фуражке.
— А вы можете мне помочь полку повесить? — сразу взяла быка за рога Маша.
— С удовольствием, — промямлил Олег Михайлович.
Он бы ответил такими словами, о чем бы его ни попросила эта девушка. Хоть тесто помочь замесить, хоть спутник поймать в небе и к ногам ее бросить.
Маша переехала сюда в марте месяце. Она жила в двухкомнатной коммунальной квартире. Соседом ее был Захарыч — сухонький старичок лет семидесяти пяти, скрюченный, с изъеденными подагрой пальцами. Из своей комнаты он почти не выходил, а на улицу вообще нос не высовывал. Лишь раз в месяц, после того как почтальонша приносила ему пенсию, он, шаркая ногами плелся в ближайший гастроном и выходил оттуда с авоськой, в которой лежали две поллитры, банка маринованных огурцов и несколько рыбных консервов. Маша неоднократно предлагала ему помощь — купить хлеба или еще чего, но Захарыч каждый раз отмахивался.
Олег Михайлович снял китель, повесил его на спинку стула. Потом приложил полку к стене, на которую указала Маша, и простукал это место костяшками пальцев.
— Тут кирпич, — констатировал он. — Сверлить надо. А то гвоздь не будет держаться. Пойду за дрелью схожу.
— А моя не подойдет? Вов, принеси там из прихожей чемоданчик.
Рыжий вихрастый Вовка, все это время не сводивший глаз с Олега Михайловича, услужливо кинулся выполнять распоряжение матери.
— У меня там от мужа кое-чего осталось, — пояснила она.
От мужа. Значит, был, муж-то. А куда делся? Спросить неудобно — прямо так, с бухты барахты. Вовка притащил обшарпанный коричневый чемодан. Там оказался неплохой набор инструментов — и дрель, и сверла, и молотки, и отвертки разные.
— Дайте старую газету, Маша.
Олег Михайлович подстелил газету, чтобы кирпичная пыль не сыпалась на пол, просверлил дырки, забил деревянные пробки, вкрутил шурупы. Повесив полку, он отошел на шаг, любуясь своей работой.
— Ой, хорошо, когда руки есть золотые, — похвалила Мария.
Олег Михайлович хотел нагнуться, чтобы убрать газету с мусором, и поморщился от боли в спине. Но Маша остановила его:
— Не надо, не надо! Я сама потом все уберу. Чаю хотите?
— Не откажусь, — обрадовался Олег Михайлович тому, что его не выгоняют сразу.
— Вов, на вот тебе трешку, — Маша достала из кошелька трехрублевую зеленую бумажку. — Сбегай в булочную, купи там пряников или печенья, чего хочешь. А то к чаю у нас нет ничего.
— А пирожных можно?
— Чего хочешь.