1.|2.|3.|4.|5.|6.|7.|8.|9.|10.|11.|12.|13.|14.|15.|16.|17.|18.|19.|20.|21.|22.|Эпилог
Глава 12
аутро джентльмены сели в двуколку и вдвоем, без кучера, отправились в Вудшир к леди Мэри Дэлилай. Мэри, пять лет назад став совершеннолетней, вступила в права своего наследства, в списке которого значился и Вудширский пансион благородных девиц «Незабудка». Отстранив от дел свою уже бывшую опекуншу, Мэри установила в пансионе новые порядки и, надо отдать ей должное, проявила при этом завидный энтузиазм и незаурядные способности. Пансион достаточно быстро обрел необычайную популярность и не только в родном графстве — знатные родители из Дорсета и Сомерсета привозили сюда своих чад.
Каменистая дорога тянулась серпантином вверх, солнце поднялось достаточно высоко, становилось жарко. Лошади устали и еле плелись. Половину дороги приятели вели неспешную беседу, чтобы занять себя. В основном делились воспоминаниями и болтали о всяких пустяках. Но к середине пути темы для разговоров иссякли. Холлис задремал, привалившись головой к плечу друга.
— Да, — толкнул его локтем Гриффитс. — Совсем забыл тебе рассказать, Хол. Вчера вечером возвращаюсь из конторы и проезжаю мимо порта. А оттуда, как раз в то самое время, выводили под конвоем заключенных — каторжане, в цепях, в кандалах. Все такие грязные, оборванные…
— Ну и? — перебил Холлис, недовольный тем, что ему прервали сон. — Я прекрасно знаю, как выглядят заключенные, что ты мне рассказываешь? Кого-то из них отправят на виселицу, а кому повезет,— на галеры. И что?
Издав громкий зевок, Холлис снова пристроился к плечу Гриффитса.
— Я узнал одного. Это наш боцман с «Кассиопеи». Стало быть, мистер Дейк все-таки попался властям. Не помогла ему каперская комиссия Жана-Батиста Дюкасси…
— А боцман тебя узнал?! — дремотное состояние тут же покинуло Холлиса, а в его голосе прозвучала тревога.
— Думаю, что нет. Он даже не посмотрел на меня. Ведь он привык меня видеть только в форме морского офицера. А я теперь в штатском, к тому же у меня борода. Да и прошло столько времени…
— Хорошо, если так. Но ведь ты-то его узнал. А если и он, все-таки, узнал тебя? За информацию о тебе он может выхлопотать галеры вместо повешенья.
— Пиратская этика требует молчать.
— Когда речь идет о жизни и смерти, хватаются за любую соломинку.
Наконец они добрались до пансиона, обнесенного высокой металлической оградой. А в сотне ярдов от него стоял особнячок, где жила Мэри. Заехав во двор особнячка, Гриффитс спрыгнул с коляски и передал вожжи конюху, вышедшему из конюшни.
— Распряги лошадей, милейший, и задай им сена, — Гриффитс положил ему в ладонь шесть пенсов. — Мы пробудем здесь часа три или четыре.
Из дверей особнячка вышла женщина лет пятидесяти и, поклонившись, приветливо улыбнулась. Это была миссис Дюк, экономка мисс Дэлилай. Она хорошо знала обоих джентльменов и пригласила их в дом.
— А леди Дэлилай больна, — посетовала экономка.
— С ней что-нибудь серьезное, миссис Дюк? — с тревогой в голосе спросил Гриффитс,
— О, нет, нет. Просто небольшая простуда. Проходите, она вас примет. Она там, в гостиной.
Мисс Мэри Дэлилай, укрытая пледом, полулежала в кресле перед растопленным — и это несмотря на теплый весенний день — камином и читала книгу. Она явно была не особенно рада появлению незваных гостей.
— Что-то давно вас не было видно, — с ехидством в голосе обратилась она к Гриффитсу. — Я даже начала волноваться. Какая причина вашего визита на этот раз? Вы привезли приглашение от Мэтью на очередной концерт его эпохальных произведений?
— Нет, не привез. Просто, узнав о вашем плохом самочувствии, решил вас проведать.
— Да, — подхватил Холлис. — И я заодно!
— Не думаю, что слухи о моей инфлюэнции уже успели докатиться до Девоншира, — с улыбкой заметила Мэри. И жеманно добавила, посмотрев на Оскара: — Но мне это лестно, дорогие друзья!
Гриффитс протянул Мэри букет из нарциссов, которые срезал утром в своем саду. Он обернул их от жары мокрой тканью, чтобы сохранить в дороге, но все равно цветы уже слегка подвяли.
— Очень мило, — довольно сдержанно сказала Мэри, принимая букет. — Кстати, ваши розы укоренились.
— Какие розы?
— Из того букета, что вы преподнесли мне в конце прошлого лета. Они завяли и осыпались буквально на следующий же день. Я велела миссис Дюк их выкинуть, а она взяла и воткнула их в землю в саду. Теперь на них зеленые листья, можете полюбоваться. Глядишь, летом и зацветут.
— Ничего удивительного, — ответил Гриффитс. — Именно так я и размножаю розовые кусты в своем саду. Это называется черенкованием.
— Сэр Гриффитс у нас вообще большой любитель роз, — заметил Холлис.
— Да. И я доверяю им самые сокровенные тайны. В отличие от людей.
Гриффитс и Холлис пробыли у леди Дэлилай, как и предполагали, около четырех часов. Они испили чаю с клюквенным пирогом и поговорили обо всем, но только не о главном. Вернее, говорил один Холлис. Он изливал такой словесный понос, остановить который просто не представлялось возможным. Мэри уже устала его слушать и украдкой заглядывала в книгу, Гриффитс тупо смотрел в окно и пытался осмыслить, права ли Эмили, что между Мэри и Оскаром есть любовная связь. Получалось, что либо они очень умело маскируются, либо между ними действительно ничего нет. Успокоившись, Гриффитс погрузился в свои собственные размышления. Под конец, когда Холлис изволил, наконец, обмолвиться о цели их визита, Мэри заявила, что ни в какие морские круизы ехать не собирается, а к продаже Посланника Небес относится индифферентно — хотите, мол, продавайте, хотите нет, мне безразлично.
Уже смеркалось, когда друзья катили на двуколке вниз по горной дороге. Закат выглядел очень неприветливо: багрово-красное солнце опускалось в фиолетовые с оранжевым отливом облака, повеял сырой прохладный ветер. Судя по всему, погода портилась. На развилке Гриффитс повернул налево — лорд Холлис уговорил приятеля подвезти его к своему замку, все равно крюк получался небольшой, а идти от развилки полторы мили пешком Оскару не хотелось. Значительную часть пути они проехали молча, видимо Холлис израсходовал весь арсенал своих слов у Мэри.
— Ты дурак, Гриффитс! — прорезался, наконец, его голос, когда из-за леса показались силуэты строений Принстауна, возле которого стоял замок Холлиса. — Вот уж поистине amantes — amentes[1]. С чего ты взял, что она боится тебя? Она тебя презирает. Ты ей противен, Гриффитс! Ты меняешься прямо на глазах. Я поражаюсь, откуда в тебе, таком гордом и сильном человеке, берется столько раболепия, когда ты начинаешь разговаривать с этой девицей. Я потому и не давал тебе вставить ни слова, потому что ты непременно начнешь молоть какую-нибудь чушь, пресмыкаться и портить к себе отношение. Будь с этой дамой построже и поразвязней, и ты увидишь — все переменится, она посмотрит на тебя совершенно другими глазами! Audacia pro muro habetur — смелость берет города! А нахальство и наглость — покоряют сердца красоток.
— Да, ты прав, Оскар. Действительно, когда я нахожусь рядом с ней, со мной что-то происходит. Я теряю уверенность в себе, словно я — нашкодивший школьник. И ничего не могу с собой поделать, Хол. Ничего!
— Эх, Винсент, Винсент… Подумай, а нужна ли тебе вообще эта женщина. Ведь если даже она станет твоей женой, ты просто-напросто превратишься в жалкого подкаблучника. А ты — капитан, морской волк!
— Точно! В конце концов, действительно, наплевать мне на нее! К дьяволу! Больше я ни за что не поеду к этой девчонке. Если я ей понадоблюсь — сама прибежит.
— Молодец, Гриффитс! Вот это слова, что называется, не мальчика, но мужа!
— Да, черт с ней, пусть живет, как хочет. Постараюсь ее позабыть и никогда не видеться с ней. Разве что через две недели…
— Это еще зачем?
— Ну, как? Мне же предстоит передать Посланника Небес на хранение Эмили. А по такому поводу мы, как обычно, соберемся все вместе…
— А, ну да! Правда, я думаю, что придется провести эту встречу немного раньше. Мы с тобой должны убедить Эмили в необходимости продажи Посланника Небес. И сделать это надо как можно скорее.
— Прекрасно. Только давай сделаем это вместе. Я имею в виду — убедим Эмили. У тебя все-таки харизма, ты лучше умеешь воздействовать на людей. Завтра суббота, у меня много дел накопилось в конторе. Давай заскочим к ней в воскресенье?
— Хорошо, договорились. Да, и вот еще что. Я все переживаю по поводу этого твоего боцмана. Завтра, пожалуй, навещу графского судью. Если бедолагу уже отвели на эшафот, то все нормально. А если нет, постараюсь договориться, чтобы это сделали как можно скорее. Чего доброго — и вправду развяжет язык. А ведь он может наболтать не только про тебя, но и про всех нас.
Друзья распрощались. Лорд Холлис был у ворот своего замка, а Гриффитс направил лошадей в сторону Плимута.