Посланник Небес

Глава 21

бедившись, что Холлис спит, Гриффитс прихватил его пистолет и по черной лестнице спустился на задний двор. Поеживаясь от предрассветного холода, он вышел на улицу. Часы на башне пробили шесть раз. Осеннее солнце все еще продолжало крепко спать за горизонтом — лишь узкая полоска светлеющего небосвода предвещала его неизбежное пробуждение. Возле таверны у коновязи Гриффитс заметил привязанную лошадь. Очевидно, ее оставил запоздалый посетитель, который принял лишнего и продремал всю ночь за столиком, уткнувшись лицом в миску с какой-нибудь снедью.

— Что ж, приятель, — вслух произнес Гриффитс, отвязывая коня. — Когда проспишься, придется тебе отправляться домой пешком.

Сев в седло, Гриффитс выскочил из города и рысью направился вверх по горной дороге в Вудшир туда, где в стороне от поселений был расположен пансион благородных девиц «Незабудка», а рядом с ним — небольшой особнячок в котором проживала хозяйка этого пансиона.

Конюх, почему-то, не вышел к Гриффитсу и не принял у него коня. Гриффитс привязал его к балясине крыльца. Экономка Мэри, миссис Дюк, вышла навстречу и заулыбалась деланно-приветливой улыбкой. Она отрывисто заговорила, словно на ходу вспоминая заранее заученные фразы:

— А, здравствуйте, сэр Гриффитс! Как давно вас не было видно! Я очень рада вас видеть! А мисс Дэлилай куда-то вышла. Наверное, по делам. Может быть, у нее урок. Или проверяет классы в пансионе. Или учителей, она не сказала. Но она должна вот-вот вернуться. Подождите ее. Она скоро будет.

Миссис Дюк распахнула перед ним дверь и проводила в гостиную. Гриффитс присел на диван, накрытый белым чехлом. Почему? Почему диван и кресла накрыты чехлами? Чехлом от пыли была накрыта и люстра. Зачем? И вообще, в гостиной царила какая-то нежилая, слишком уж стерильно-чистая обстановка. Конечно, Мэри живет одна и редко принимает гостей, а время в основном проводит или в столовой за едой, или в библиотеке за книгой, или в своей спальне. Но обычно даже в малопосещаемой комнате всегда есть следы пребывания хозяев — оставленные вещи, сдвинутая мебель. И вообще, во время их с Холлисом последнего посещения хозяйки этого дома пять месяцев назад, на мебели и на люстре в гостиной не было чехлов.

В комнату вошла миссис Дюк.

— Не скучаете, сэр Гриффитс? Обождите немного, я послала за ней служанку. Хотите, я сварю вам кофе?

— Будьте любезны, — ответил Гриффитс.

Когда экономка вышла, он подошел к окну. Служанка бежала по дорожке от дома, но не в сторону пансиона, а в сторону Айпинга, небольшого городка, что находился примерно в миле отсюда. Быть может, Мэри переселилась туда? Или отправилась в городишко по делам? Но почему экономка не знала об этом, а начала что-то мямлить, будто бы Мэри неизвестно где?

Миссис Дюк вошла минут через пятнадцать.

— Вот ваш кофе, сэр, — она поставила на стол с девственно чистой скатертью чашку.

— Спасибо. Скажите, миссис Дюк, а что, Мэри сейчас в Айпинге?

— В Айпинге? — переспросила экономка. — Нет, а с чего вы взяли? — и, бросив взгляд на окно, догадалась. — А, понятно. Нет, Сара побежала туда в лавку бакалейщика за покупками. А Мэри она уже сообщила о вашем приходе, хозяйка должна подойти с минуты на минуту.

«Когда же она успела сообщить?» —  подумал Гриффитс, взяв чашку.

— Садитесь за стол, пейте кофе, — экономка подошла к окну, выходящему на двор с фасадной стороны дома, и задернула штору.

— Солнечный свет вредит вон той картине, — пояснила она свои действия.

На противоположной стене висел пейзаж, который Эмили подарила Мэри на ее двадцатилетие. Миссис Дюк еще что-то говорила и говорила, про цветы, про погоду, но Гриффитс не слушал ее. Когда экономка, наконец, ушла, он встал, снова подошел к окну и отодвинул штору. По направлению к дому служанка вела трех стражников. Выждав, когда они войдут в дом, Гриффитс распахнул окно, выпрыгнул через него, быстро отвязал коня, вскочил в седло и поскакал прочь.

— Вон он! Хватайте его! Стреляйте! — раздались выкрики сзади.

Один за другим прогремели несколько ружейных выстрелов. Гриффитс проскакал около трехсот ярдов, когда конь под ним упал, сраженный пулей. Он пустился бегом через луг к лесу, на ходу заряжая пистолет. В лесу он ломился через кусты и молодую поросль, не разбирая дороги. Ему удалось оторваться. Преследователей слышно не было, но они могли появиться в любую минуту. Через некоторое время он выбежал на поляну. Там стоял небольшой домик, что-то вроде сторожки лесничего. Гриффитс добежал до сторожки и буквально столкнулся на крыльце с вышедшей из дверей девушкой. А этой девушкой оказалась ни кто иная, как Бетти. Да, это была Бетти, его бывшая горничная.

— Бетти, спрячь меня скорее! — крикнул он, тяжело переводя дыхание, даже не удивившись второпях тому, что встретил здесь, в лесу, свою бывшую служанку. — Спрячь меня, за мной погоня!

Бетти, не произнеся ни слова, взяла его за руку и поволокла в дровяной сарай. Гриффитс спрятался за поленницей. Едва Бетти успела выскочить из сарая, прихватив для виду несколько поленьев, как из лесу выбежали солдаты.

— Вы не видели тут мужчину, мисс? — спросил один из них.

— Да, только что видела. Он чуть не сшиб меня с ног! Я сразу поняла, что это разбойник!

— Где он?!

— Побежал дальше в лес, туда, — Бетти махнула, рукой.

Солдаты продолжили погоню, но минут через десять они вернулись обратно.

— Извините, мисс, но мы нигде не нашли его следов. Просим у вас прощения, но мы должны обыскать ваш дом.

Они обыскали весь дом, чердак и погреб, затем прошли в дровяной сарай и разворошили всю поленницу. Но Гриффитса там уже не было. Он успел спрятаться в колодце. Солдаты выругались и ушли.

— Бетти, — прошептал Гриффитс, сидя в ее маленькой уютной комнате, одетый в ее халат, так как его одежда сушилась возле печки. — Бетти, ты мне послана самим Господом! Как ты здесь оказалась, Бетти?

— Я здесь живу. С отцом. Он нанялся лесничим к хозяину этого леса. А сейчас он уехал дня на три на дальнюю делянку. Мы перебрались сюда из нашей деревни. Помните ту ночь, когда вы спасли меня. Вы бежали из тюрьмы, и пришли ночью в свой дом с вашим другом. А потом вывели меня через подземный ход. А потом за нами была погоня. И, прощаясь, вы сказали, чтобы я пряталась. Вот после этого мы с отцом и перебрались сюда.

— Ясно. Кстати, как его здоровье? Ведь тогда, перед моим арестом, ты сказала, что ему плохо и в непогоду отправилась домой.

— А ему вовсе не было плохо. Меня обманули. Кто-то прислал мне записку, наверно для того, чтобы выманить меня из вашего дома. Я и не предполагала, что с вами в тот вечер произошло несчастье, поэтому решила догулять свой выходной и вернулась в воскресенье к вечеру. А про вас… про вас я столько всего понаслышалась, сэр Гриффитс!

Девушка уткнулась ему в плечо и заплакала.

— Все говорят, что вы пират, сэр Гриффитс. И еще ходили слухи, что вас опять поймали и отвезли в Тауэр. А ваш дом и страховую контору описали и продали с молотка. Это ужасно! Я не верила, что вы — разбойник. Я и сейчас не верю. Неужели вы убиваете людей? Это ужасно, сэр Гриффитс!

— Бетти, милая Бетти, — он, успокаивая, гладил ее по голове. — Не зови меня, пожалуйста, сэр Гриффитс. Я для тебя Винсент, просто Винсент. Как я рад тебя видеть, Бетти! Понимаешь, Бетти, да, я на самом деле был пиратом. Теперь я проклинаю себя за это. Мы с друзьями встали на этот путь, когда были молоды, и многие вещи воспринимали совсем по-другому. Мы хотели богатства, а быстро стать богатым можно только путем грабежа и разбоя. И главное, ведь мы очень скоро растеряли все, что награбили, при этом сломали свои судьбы, и большинство из нашей шайки уже мертвы.

— Вы раскаиваетесь в своем прошлом, сэр Гри…

— Бетти!

— То есть, Винсент. Раскаиваетесь, да?

— Конечно. Понимаешь, Бетти, я вовсе не хотел быть разбойником. Так получилось. Просто я впутался в ужасную историю. Да, мы ограбили испанский корабль. А теперь я должен был убивать, своих же соратников. Человек, которого я считал лучшим другом, толкнул меня на это. А сегодня ночью он сам хотел убить меня… А все эта проклятая алчность. Я ненавижу деньги, ненавижу! Ненавижу тех людей, которые называют себя джентльменами удачи, а сами, как пауки в банке… нет, как акулы — пожирают друг друга. Я запутался, Бетти, я совершенно не знаю, как мне жить дальше. Я уже не молод, Бетти, и не могу начать жизнь сначала. Ведь мне уже сорок два…

Он помолчал, продолжая гладить ее волосы.

— И зачем только у людей есть память?! Как много я хотел бы забыть, чтобы никогда больше не вспоминать’

— И чтобы снова повторять те же ошибки? Но почему вы не остановились, Винсент? Строили бы себе корабли, зарабатывали бы честные деньги…

— Понимаешь, Бетти, у меня никогда не было настоящих друзей. Я держался за каждого, кто хоть немного сближался со мной и называл этих людей друзьями. И вот результат: один из этих друзей впутал меня в череду преступлений, другой — написал на меня донос. Любимая женщина ненавидит меня. Ненавидит за то, что я слишком сильно любил ее. Я ей противен за то, что боготворил ее, за то, что дарил ей цветы, сочинял стихи… Да, Бетти. Я не мужик. Я обычная сентиментальная тряпка.

— Не надо так говорить, Винсент! Вы хороший. Разве плохо быть добрым и чутким?

— Хорошо, Бетти. Но одним это нравится, а другим — нет. А третьи — просто играют на этом и нагло используют тех, кто их любит. Да и доброта бывает разная. И любовь бывает разная. Вот, например, человек говорит, что он любит цветы. А сам рвет их и ставит в банку. Разве это любовь? Цветком надо любоваться, пока он растет в поле, или на клумбе…

— А та женщина, о которой вы только что говорили, это… Мэри Дэлилай?

— Да.

— Она не стоит вас, Винсент. Она злая и… не знаю даже. Нехорошая, в общем. Я хотела поступить в ее пансион, это здесь, недалеко, а потом раздумала. Благородной барышни из меня все равно не получится. Зачем мне все это?

— Как зачем? Ты молода. Сколько тебе лет?

— Скоро будет девятнадцать.

— Вот, видишь? Ты красива, тебе надо обязательно найти богатого жениха…

— Не надо мне жениха, ни богатого, ни бедного. Я в жизни любила и буду любить только одного человека.

У Винсента заколотилось сердце. Он знал заранее ответ, но все равно спросил:

— Кого же это?

Девушка покраснела и отвернулась.

— Вас!

Гриффитс взял ее за плечи и повернул к себе, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Бетти…

— Винсент, оставайтесь жить у нас… — Бетти еще сильнее залилась краской. — Тут вы будете в безопасности. А хотите, мы уедем куда-нибудь и купим ферму? У меня есть деньги. Вы мне очень щедро платили. Я копила на свое обучение, но теперь мне ничего не надо, только быть с вами. Давайте уедем в Ирландию, в Индию или в Америку. Там вас никто не поймает. У нас будет все хорошо!

Гриффитс снова привлек ее к себе и обнял за плечи.

— Бетти, милая Бетти. Я не замечал тебя раньше и, прости за откровенность, даже не воспринимал всерьез. Я только сейчас понял, что очень сильно тебя люблю…

— А как же мисс Дэлилай? — лукаво улыбнувшись, с некоторым ехидством спросила девушка.

— Не напоминай мне об этой дряни!

Он склонился к ее лицу. Она чуть приоткрыла рот. Он прижался губами к ее губам, слегка покусывая ее влажный теплый язычок. Ему вдруг представился образ с каштановыми волосами и огромными карими глазами, но он гнал воспоминания прочь. Однако этот образ не давал ему покоя. Было время, когда это был образ ангела, но теперь он ясно понимал — это демон. Демон зла! И оставлять все как есть невозможно, зло надо побеждать до конца.

— Мне пора, — сказал Гриффитс, поднимаясь.

— Зачем?

— Я еще не рассчитался полностью со всеми своими кредиторами. Долги надо возвращать!

— Не уходи, Винсент, пожалуйста. Мне хорошо с тобой, — девушка вцепилась в него обеими руками.

— Я вернусь, Бетти. Я обязательно вернусь.

— Ты опять пойдешь убивать?

Гриффитс замялся.

— Я пойду платить долги. Я никогда не прощаю своих мучителей.

— Хватит, Винсент. Пора остановиться. Не надо больше никого убивать

— Видишь ли, это важно не только для меня, но и для тебя.

Бетти разжала руки, взгляд ее стал колким, лицо сердитым. Она отвернулась и отошла к окну. Гриффитс снял с веревки свою высохшую одежду и прошел в соседнюю комнату. Переодевшись, он опять заглянул к ней.

— Винсент, может, все-таки, останешься? — не оборачиваясь, спросила девушка.

— Нет. Я же сказал, скоро вернусь.

Бетти подошла к нему и прижалась к его груди.

— Не ходи… — прошептала она.

— Бетти, так надо! — твердо сказал он.

— Ты пойдешь… к ней?

Винсент замялся, обдумывая, как правильно ответить на этот вопрос.

— Понимаешь, она обокрала нас. И подставила своих друзей. Наших общих друзей. Это из-за нее я убил невиновных людей. Я должен с ней рассчитаться. Это долг чести. Ты не волнуйся, я больше не люблю ее.

Бетти отвернулась и снова отошла к окну.

— Возвращайся скорей, — еле слышно проговорила она.

Он решительно направился к выходу. В дверях остановился и обернулся еще раз. Девушка смотрела на него. Он помахал ей рукой и произнес как смог бодрее:

— Я вернусь, Бетти!

 

---