Посланник Небес

Глава 7

ассиопея» бросила якорь в заливе Кагуэй в полумиле от берега. Команда «Магдалины» на баркасе и двух шлюпках, которые они прихватили со своего затонувшего корабля, перебралась на берег. Гриффитс и Холлис тоже решили посетить городок и узнать, не собирается ли какое судно в ближайшие дни отправиться в Англию и не возьмет ли оно десять пассажиров со своим личным багажом. Мэри Дэлилай изъявила желание составить мужчинам компанию. Оба джентльмена пытались ее отговорить, но тщетно. Мэри настаивала на своем, мотивируя тем, что ей до смерти надоело находиться на корабле и хочется хоть немного пройтись по твердой земле, которая не уходит из-под ног и не качается.

— В таком случае, жаль, что мы не попали сюда год назад, — заметил Гриффитс. — Разницы между землей и палубой в штормящем море не было бы.

Они взяли с собой двух матросов и на шлюпке отправились к берегу. Уолтерсу и Мэтью, оставшимся на «Кассиопее» за старших, было велено как зеницу ока охранять каюту Холлиса и никого не подпускать к ней на пистолетный выстрел.

Холлис решил для начала нанести визит губернатору острова. Лодку вытащили на песчаный берег южнее гавани и велели матросам ее сторожить, сами же втроем они отправились в город. И Гриффитс, и Холлис были в достаточно дорогих одеждах, в париках и при шпагах. На всякий случай они оба держали за поясами по два заряженных пистолета. Мэри тоже была одета достаточно нарядно, как леди, и тоже спрятала в складках своего платья с кринолином пистолет и кинжал. Двигаясь по улице к центру городка, где рассчитывали отыскать апартаменты губернатора, они проходили мимо церкви, из которой вышел пожилой пастор. Путешественники поклонились священнику. Тот перекрестил их и спросил:

— Вы не здешние, дети мои? Англичане?

— Да, святой отец, — ответил за всех Гриффитс. — Мы прибыли сюда, на Ямайку, несколько часов назад. Мы хотели бы удостоиться чести быть принятыми губернатором. Не подскажете ли, где его найти?

— Его дом на площади в центре города. Сверните в следующий переулок направо и пройдите вперед еще двести ярдов. У него не очень роскошный деревянный дом, новый еще не отстроен. В Порт-Ройяле резиденция была значительно богаче, но теперь ни того дворца, ни самого города больше нет… Скажу вам по чести, то, что произошло с Порт-Ройялем — кара Господня. Это был настоящий притон, погрязший в пьянстве, кутежах и разврате. Одно из самых безнравственных мест на Земле. Его постигла участь Содома и Гоморры, только обратил его Господь не в пепел, а скрыл под водой… Да… Впрочем, и этому городку далеко до благочестивых нравов. Увы. Quae fuerunt vitia, mores sunt[1]. Но, не стану задерживать вас, дети мои. Ступайте с Богом, думаю, сэр Уильям Бистон будет рад принять соотечественников.

Отыскать дом губернатора и впрямь не составило большого труда. Строение это было хоть и скромное, но, пожалуй, самое богатое в городе. Чернокожий слуга доложил о приходе англичан. Через несколько минут их пригласили в залу с высокими потолками, большими окнами и прекрасным паркетным полом. Невысокий пухленький человечек средних лет, в парике и в расшитом золотом камзоле вышел им навстречу в сопровождении двух слуг.

— Рад вас видеть, джентльмены, — он приветствовал прибывших легким кивком головы. — И вас, миледи, — отдельный поклон даме.

Холлис и Гриффитс тоже кивнули в ответ головами, Мэри присела в книксене.

— Это вы прибыли сегодня утром на фрегате, что стоит сейчас в бухте и не заходит в гавань? — поинтересовался сэр Уильям Бистон.

— Да, милорд.

Быстро же здесь разносятся слухи о прибывших кораблях.

— Это ваш собственный корабль или вы только его пассажиры?

— Наш, — ответил за всех Холлис. — Я его владелец, а это — капитан.

Гриффитс щелкнул каблуками и еще раз кивнул головой.

— А что привело вас ко мне, господа? Вы хотите купить комиссию, каперский патент?

— Нет, мы хотели бы знать, не отправляется ли какое-нибудь судно в Англию в ближайшее время и не возьмет ли оно пассажиров.

— Хотите кого-то отправить на родину? У вас на борту есть больные?

— Нет, мы сами хотим туда отправиться.

— Вы что, уедете в Англию и бросите свой корабль здесь?

— Нет. Наш корабль совершает кругосветное плавание, и он отправится дальше, на юг к мысу Горн, — ответил Холлис. — А срочные дела, к сожалению, заставляют нас вернуться на родину раньше.

— Понятно. Что ж, такое судно есть. Капитан Милфорд! — крикнул он.

Грохоча сапогами, в залу вошел высокий и сухопарый молодой человек.

— Знакомьтесь, это сэр Джон Милфорд, жених моей дочери. Он отправляется в Англию послезавтра. Вы сможете, Джон, захватить с собой этих людей.

— Вас троих? — уточнил Милфорд, улыбаясь мисс Дэлилай, которая тут же начала строить ему глазки.

— Не только. Нас будет десять человек, — Гриффитс бросил на капитана ревнивый взгляд. — Четыре леди, две служанки и четверо джентльменов.

— У меня только три свободные каюты… — смущенно произнес Милфорд.

— Ничего, — успокоил его Холлис. — Мы привыкли к спартанским условиям, потеснимся.

— А другого судна в ближайшее время не предвидится? — с надеждой спросил Гриффитс, которому очень не понравилось, каким взглядом Мэри смотрит на капитана.

— «Звезду Уэльса» мы ожидаем не раньше, чем через месяц. Да еще недели две она пробудет здесь, — ответил губернатор.

— О, нет, это нам не годится, — отрезал Холлис. — Мы плывем с вами, сэр Милфорд.

Он протянул капитану руку.

— Вот и прекрасно, — улыбаясь, произнес Уильям Бистон. — Больше ко мне вопросов нет? Тогда не смею вас задерживать, господа. А мне нужно срочно заняться кое-какими делами.

 

— Джентльмены, я проголодалась, — капризно заявила Мэри, когда наша троица покинула резиденцию губернатора.

— Порядочный хам этот сэр Уильям Бистон, надо сказать, — проворчал Холлис. — Уж мог бы пригласить отобедать. Честно говоря, я на это рассчитывал.

— На острове с продуктами питания дела обстоят напряженно, — заметил Гриффитс. — Очевидно, здесь не принято приглашать гостей к столу.

— Но в таверне-то можно перекусить? — с требовательной интонацией спросила Мэри. — Я давно хотела попробовать мясо печеной черепахи.

— Боже мой, Мэри! — ужаснулся Гриффитс. — Вы собираетесь посетить портовый кабак?!

— А что тут такого?

— Ладно уж мы с Оскаром! Мы мужчины, привыкли ко всему и где только не побывали. Но вы — леди…

— И что из этого? Разве существует закон, согласно которому леди не может зайти в таверну?

— Поспешим на корабль, — все пытался отговорить ее Гриффитс. — Там, наверное, кок уже приготовил обед.

— Фу, опять копченая рыба и солонина, — скривила губки Мэри.

Как раз в этот момент они проходили мимо таверны «Сундук сокровищ». Напротив таверны, судя по вывеске, находилась лавка ювелира.

— Ну, раз так, — предложил Холлис, — давайте посмотрим, что за сокровища в этом «Сундуке». Вы идите туда, а я сейчас забегу в одно местечко, потом к вам присоединюсь.

Гриффитс и мисс Дэлилай зашли в таверну. Обстановка в этом кабаке была своеобразна. На стенах развешены канаты, шкоты и парусина, разноцветные стекляшки имитировали драгоценные камни, а начищенная медь — золото. Столами служили бочки разных размеров, а сиденьями — бочонки поменьше, лавки и сундуки. Винсент и Мэри сильно выделялись своим нарядом среди посетителей, их одежды выглядели слишком фешенебельно. Здесь в большинстве своем находились моряки, одетые в парусиновые штаны и грязные фланелевые рубахи. В воздухе стоял густой табачный дым, спиртной перегар и гомон голосов, пропитанный крепкой матросской руганью. Найдя в уголке свободный столик, а точнее — бочку, леди и джентльмен присели за ней на сундуки, покрытые дерюгой. Прежде чем сесть, Мэри брезгливо встряхнула свое покрывало. Сидеть на сундуке в кринолине было не очень удобно. «Что ж, ты сама этого хотела!» — подумал Гриффитс. Найдя невысокую бочку, он пододвинул ее и предложил Мэри присесть на нее, затем подозвал хозяина.

— Три порции черепахового мяса и чего-нибудь выпить. Что у вас есть?

— Есть ром местного производства, — хозяин наклонился и понизил голос: — если честно, милорд, гадость ужасная. Могу предложить бренди. Настоящий, из Старого Света. А для дамы… Шампанского, к сожалению, нет. Есть неплохое каберне, из Франции. Но сами понимаете…

— Неси! — Гриффитс авансом положил в ладонь трактирщика три шиллинга.

Отправив друзей в таверну, Холлис зашел в лавку к ювелиру. Он захватил с собой один из алмазов, средней величины, чтобы прицениться, как дорого стоят драгоценные камни в Новом Свете и не лучше ли их действительно продать здесь. Ювелир рассмотрел алмаз через увеличительное стекло на просвет.

— Прекрасный экземпляр! — заключил он. — Чистой воды, нигде ни соринки, ни помутнения… Продаете?

— Хотел бы оценить, сколько могут здесь за него дать.

Глаза ювелира играли жадным блеском. Его так и подмывало предложить этому господину бросовую цену, раза в три ниже реальной. Если господин, который наверняка занесен сюда случаем, нуждается в наличных деньгах, то, даже поторговавшись, продаст этот камень за бесценок. Но господин, похоже, парень не промах и знает толк в драгоценностях. А продавать и в самом деле не собирается, зашел проконсультироваться. Или он получил этот камень от кого-то в дар, или…

— Это ваша фамильная собственность?

— Не совсем. Он мне достался в награду…

— Хорошо, хорошо. Можете не уточнять, я ни о чем вас не спрашиваю. У нас на Ямайке вообще не приветствуется любопытство. Могу дать вам совет. Если вы не испытываете нужды в наличных деньгах, таки не устраивайте себе вырванные годы. Ведь вы, я так полагаю, англичанин? Везите этот камень в Старый Свет. Здесь вам никто не даст настоящей цены. Неограненные алмазы стоят тут дешево, ведь продают, как правило, те, кто получил их разбоем. А покупать драгоценные камни здесь некому, разве что перекупщикам, да спекулянтам. По-настоящему богатых людей на острове таки мало. А пиратам разве нужны побрякушки? Можно попробовать продать ваш камень в Виржинии, там гораздо больше богачей, но настоящую цену дадут только в Англии или во Франции. Хотите что-либо еще?

— Спасибо, милейший! Это все, что я хотел услышать.

Тем временем, Гриффитс и Мэри получили свою еду и приступили к трапезе. В таверну, покачиваясь, вошел человек, одетый почти так же, как и весь присутствующий там контингент. Единственное отличие — это фетровая шляпа с пером и высокие сапоги с ботфортами. Очевидно, его тут знали, он поприветствовал взмахом руки несколько человек. Обведя глазами посетителей, вошедший остановил взгляд на Мэри и медленно вразвалочку направился к ней.

— Ну что, крошка? Надеюсь, ты не против со мной позабавиться?

Мэри подняла на него глаза и произнесла медленно и твердо:

— Пойдите вон!

— Ах так?! — лицо нахала побагровело. — Ну, раз не хочешь добровольно…

Он сделал движение, чтобы схватить Мэри за руку, но Гриффитс поднялся и, сверля наглеца взглядом, произнес:

— Вы не очень учтивы, сударь. Вам было ясно сказано — убирайтесь!

— Это почему?!

Незнакомец уперся левой рукой в бочку, а правой достал пистолет и приложил дуло к подбородку Гриффитса.

— Потому что эта дама со мной, — ответил капитан, даже не шелохнувшись.

— Ты что, не знаешь законов береговых братьев? Каждый из нас имеет право на любую женщину, даже на жену губернатора.

Гриффитс сделал молниеносное движение, и пистолет отлетел футов на двадцать в сторону.

— Вот ступайте и забавляйтесь с женой губернатора. Я не береговой брат, и мне плевать на ваши законы. А по нашим законам вы, сударь, — негодяй и мерзавец! Защищайтесь!

Он со звоном выхватил шпагу. В руке противника блеснула короткая абордажная сабля.

— Это Рыжий Лис! — раздались возгласы в таверне. — Он страшен в гневе. Десять против одного, сейчас он уложит этого франта.

— Что ж, до первой крови! — вскричал Рыжий Лис, принимая позу фехтовальщика. — Кто будет ранен, уберется отсюда. А девка достанется победителю.

— До первой крови, говоришь? Получай!

Отразив первую атаку противника, Гриффитс отступил на шаг, сделал ложный выпад, а потом резким неуловимым движением разорвал кончиком клинка рубаху на левом плече Рыжего Лиса. Ткань у прорехи стала потихоньку окрашиваться в коричнево-красный цвет. Рыжий Лис, приложив к ране руку, медленно отвел ее и с удивлением стал разглядывать кровь на ладони.

— Пошли отсюда! — Гриффитс схватил Мэри за руку и потащил свою спутницу к выходу.

— Нет, живым ты отсюда не уйдешь!

Рыжий Лис и еще два флибустьера ринулись в атаку на Гриффитса. Отмахиваться от троих противников даже ему, опытному фехтовальщику, было тяжеловато. Дерущиеся расшвыривали во все стороны бочки и лавки, освобождая пространство для битвы, гремела, разбиваясь, посуда, на пол летели бутылки.

— Господа! А кто за все это заплатит!? — вопил трактирщик, но чисто риторически, поскольку подобного рода убытки терпел не впервые. Все это впоследствии накладывалось на прибыль как издержки производства и покрывалось в итоге махинациями, обсчетом клиентов и недоливом. Редко удавалось призвать к ответу зачинщиков драки и получить с них компенсацию.

Мэри достала пистолет и стала целиться в одного из нападавших. Грянул выстрел, но никто не упал, лишь струйка рома полилась из продырявленной бочки. К ней сразу потянулись кружки — не пропадать же добру! Гриффитсу приходилось туго, противники прижали его к стене. В этот момент поднялся один из моряков, сидевших в дальнем углу.

— Эй, братва! Вы что, не узнали?! Это же капитан «Кассиопеи», фрегата, что подобрал нас! Надо помочь ему!

Это был матрос с затонувшей «Магдалины». Несколько посетителей таверны повскакивали со своих мест, чтобы принять участие в потасовке. Теперь людям Рыжего Лиса приходилось отчаянно обороняться, но и к ним на подмогу тоже присоединились несколько человек. Пользуясь общей неразберихой, Мэри и Гриффитс покинули таверну. В дверях они столкнулись с Холлисом.

— Это из-за вас там столько шуму? — спросил тот. — Вот так, нельзя вас на минуту оставить одних, обязательно влипните в какую-нибудь передрягу! Что ж, я так понял, что обедать нам придется, все-таки, на корабле.

 

Поздним вечером в просторной каюте Холлиса на «Кассиопее» горел свет. Хоть это и являлось грубым нарушением местных законов — после девяти часов вечера огонь полагалось гасить везде, — но нашим компаньонам необходимо было произвести дележ добычи, а чтобы свет не приникал наружу, окна наглухо занавесили плотной тканью. Гриффитс уже обсудил все вопросы с Холлисом заранее, поэтому на собрании не присутствовал, его интересы представляла Эмили. Капитан же самолично дежурил на палубе перед входом в каюту, чтобы ни одна собака не подслушала, что там происходит. Поскольку корабль стоял на якоре, капитан даже освободил на это время матросов от вахты — все они спали в кубрике крепким сном.

Холлис подвел итоги плавания и объявил компаньонам свое решение. Весь доход от продажи «Кассиопеи» поступит в его карман, поскольку изначально он сам заплатил деньги за этот корабль, а Эмили считалась владелицей лишь номинально. Все, что находится в трюмах корабля, будет поделено между членами команды «Кассиопеи», Холлис уже дал распоряжение Дейку, чтобы тот позаботился об этом. Самый большой алмаз, получивший имя Посланник Небес, будет являться общей собственностью участников концессии. Каждый по очереди обязан хранить его у себя в течение года, а продать его можно только в случае крайней необходимости на основании общего решения всех восьмерых концессионеров. С остальной добычей предлагалось поступить следующим образом: Холлис, как идейный вдохновитель и организатор, получает сорок процентов. Двадцать пять достается Эмили и Гриффитсу, поскольку Эмили, как официальный владелец корабля, больше была подвержена риску в случае ареста, а Гриффитс — капитан судна. Поэтому четверть добычи достается им, они брат и сестра, между собой пусть делятся, как хотят. Пятнадцать процентов получит Уолтерс, поскольку он первый углядел эту самую бочку, в которой нашлись алмазы. Десять процентов получает Мэтью.

— Он и этого не заработал, черт ленивый, — сопроводил комментарием свое решение Холлис.

— То есть как это?! — возмутился Мэтью.

Но Холлис, не обращая внимания на реплику, продолжал:

— Оставшиеся десять процентов мы делим между очаровательными дамами — Мэри, Олуэн и Джулией. Четыре процента я отдаю Мэри и по три — Джулии и Олуэн.

— Это почему же?! — возмутилась мисс Уордли.

— Потому, дорогая Олуэн, что я так решил.

— Это грабеж!..

— У кого-нибудь еще вопросы, возражения есть?

— Есть! — заявила Эмили. — Надо делить по справедливости. Все мы должны получить поровну, по одной восьмой.

— Не соглашусь с вами, милая Эмили, — отрезал Холлис. — Кто-то рисковал больше, кто-то — меньше. Кто-то дрался и проливал кровь, кто-то нашел эти камни. В этом и есть справедливость. Лично вы получили с братцем двадцать пять процентов. Поделите их поровну, у вас и получится по одной восьмой. Ну что? Теперь приступим к самому интересному.

Оскар Холлис высыпал на стол алмазы и достал аптекарские весы.

— Еще  один вопрос, — подала голос Мэри.

— Да, дорогая… То есть, да, мисс Дэлилай?

— Если настанет пора разделить Посланника Небес, мы получим такие же доли, как и сегодня?

— Нет. В том случае как раз будем делить поровну, поскольку это уже наша общая собственность. К тому же, при хранении Посланника каждый будет рисковать и нести ответственность одинаково.

Когда все получили свои доли и начали расходиться по каютам, мисс Дэлилай задержалась на палубе подышать свежей ночной прохладой. Небо было ясное, светили звезды и растущий месяц. Их отражения слегка колыхались в спокойной воде залива. У берега виднелись темные мачты спящих кораблей, город на берегу тоже спал, в ночной тиши не было слышно ни звука, даже собаки не лаяли. Девушка, облокотившись на фальшборт, смотрела на темный абрис берега.

— Мэри, — Гриффитс подошел к ней сзади.

Она ответила, не оборачиваясь:

— Слушаю вас, капитан.

— Вы расстроены?

— Чем? С чего вы взяли?

— Мне показалось, что у вас такой опечаленный вид. Быть может, вы рассчитывали на бо́льшую часть добычи? Но смею вас уверить, четыре процента — это в абсолютном значении неплохая сумма…

— Послушайте, Гриффитс, — она повернула к нему голову, — я не заглядываю в ваш карман.

— Простите ради бога, мисс Дэлилай. Вообще-то я вовсе не об этом хотел поговорить. Мне нужно…

— Вы опять за старое? — Мэри отвернулась и снова устремила взор на темный берег. — Я очень благодарна вам, Гриффитс, за то, что вы сегодня… — уже вчера, точнее — там, в таверне, заступились за мою честь. Но только не надо делать из этого далеко идущие выводы.

— Мэри, просто я хочу… — он попытался обнять ее за плечи.

— Я знаю, что вы хотите, Гриффитс! — девушка, передернув плечами, отстранилась и, повернувшись к капитану лицом, посмотрела ему в глаза. — Если вам так не дает покоя ваша плоть, плывите на берег и сходите в бордель, в конце концов! Или обратитесь со своими желаниями к Олуэн, она их с удовольствием удовлетворит.

— Мэри, вы не так меня поняли…

— Так, так! — мисс Дэлилай повернулась и ушла в свою каюту.

 

На следующий день команду «Кассиопеи» отпустили на берег. Вернуться им было суждено под начало уже другого хозяина и капитана. Эмили в сопровождении Холлиса оформила необходимые бумаги у нотариуса, а Гриффитс, Уолтерс и Мэтью с оставшимися на вахте тремя матросами подогнали фрегат к двухмачтовой шхуне «Наяда», судну капитана Милфорда. Туда перегрузили личные вещи бывшего командного состава и пассажиров. На «Кассиопею» прибыл ее новый владелец и он же капитан, Роберт Дейк. А на рассвете следующего дня «Наяда» в сопровождении трех шлюпов — для защиты корабля от флибустьеров — взяла курс на Англию. Шлюпы сопровождали судно почти восемьсот миль, потом повернули обратно — дальше береговые братья не заплывают. Теперь опасаться можно было лишь тайфуна или французского корсара, но к счастью, ни того, ни другого нашим героям не встретилось — все шесть недель пути до Британских островов прошли без происшествий.

 

---