Фотограф

Первым делом я принес камеру похвастаться в школу. Ребята обступили меня и дружно выражали восторг. Я нажимал на кнопочку, в корпусе открывалась крышка и выезжал объектив, соединенный с корпусом мехом-гармошкой. От него пахло свежевыделанной кожей.
- Ух, ты! Класс! Вот это да! Где ж ты раздобыл?
- А ты меня сфотографируешь? – жеманно спросила Ирка, красавица класса, да и не только класса – всей школы.
В параллельном десятом «Б» учится еще Ленка, тоже красивая девчонка, они с Иркой соперничают, но даже мальчишки-бэшки признают, что Ирка красивее. Все ребята влюблены в Ирку, и я – не исключение. Гордость и робость овладели мной одновременно.
- Не вопрос, – растеряно произнес я.
- Я – серьезно, – уже без жеманства подтвердила Ирка свою просьбу.
- Я тоже.
Мы не заметили, как прозвенел звонок и вошел математик Синус Косинусович. Вообще, его зовут Сириус Константинович, имечко такое, да? Он постучал по столу линейкой, привлекая наше внимание.
- Так, Запольский, ну-ка фотоаппарат сюда, на стол. Я думал, у вас уже прошла эта фотоэпидемия.
Я спрятал свою драгоценность за спину.
- Ладно, тогда убери в портфель. Сели все, начинаем урок.
Он повернулся к доске и стал чертить мелом:
- Вот дан отрезок прямой эм-эн, Микола-Никола, – это у него такая дежурная шутка. Над ней никто давно не смеется. – Опускаем проекции отрезка на ось икс и ось игрек…
Пока Синус Косинусович рассказывает теорему, я пишу на промокашке записку, сворачиваю ее в шарик и бросаю Ирке на парту. Записку хватает Лариска, Иркина соседка. Я грожу ей кулаком, она отдает промокашку Ирке. Ирка читает, а Лариска заглядывает через плечо, чего-то шепчет ей.
- Что там происходит?! – не оборачиваясь, говорит Синус Косинусович. Мы, как прилежные Маши, сидим, сложив руки на партах.
В записке я написал Ирке, чтоб после школы приходила ко мне фотографироваться. На выходе из школы Ирка хватает меня под руку.
- Ну что, идем?
Мы идем вместе. Я просто сияю от счастья: мы идем с Иркой. За нами пытается увязаться Славка, он частенько провожает Ирку домой.
- Славик, отвянь, – говорит Ирка.
Чувствую, завтра у нас со Славиком на запасной лестнице состоится мужской разговор.
- Где будешь меня снимать? – спрашивает Ирка, когда мы заходим в пустую квартиру.
Я задумался. У нас есть старинное бабушкино кресло. Пододвигаю его к окну, драпирую шкаф, стоящий сзади, шторой, она коричнево-золотистая, блестящая, красивая. Фотопленка у меня черно-белая (тогда в цвете редко снимали), но, тем не менее, будет видна фактура ткани. Ирка долго крутится перед зеркалом, хочет распустить волосы.
- Не надо, не надо! – кричу я ей. – С косой лучше!
Я тем временем укрепляю камеру на штативе, рядом устанавливаю экран из белой простыни, отражающий свет из окна для подсветки, а настольную лампу ставлю на шкаф, чтобы подсветить фон. Ирка садится в кресло. Обалденно красиво! Коричневое школьное платьице с  белым воротничком и старинное кресло хорошо сочетаются. Можно сделать что-то в стиле ретро – портрет гимназистки. Такой вот робкий задумчивый взгляд, тугая коса на плече, чуть приоткрытый ротик, будто девушка хочет сделать кому-то признание, но не решается. Вот такой я ее и вижу, Ирку, романтичной, немного испуганной. Щелкаю затвором, еще, еще, отщелкиваю всю пленку.
- Ну, что, всё? – спрашивает она. – А когда посмотреть можно будет?
- Завтра  в школу принесу.
Ирка уходит, а я начинаю колдовать. Проявляю пленку – только бы негативы вышли нормальными, – достаю из закрепителя, вроде все хорошо. Промываю, вешаю сушить. Готовлю растворы для печати, беру бумагу «бромпортрет», она слегка коричневатая. Но этого мало, делаю специальные растворы для сепии, чтобы усилить желто-коричневые тона. Печатаю почти всю ночь, сразу не выходит, переделываю снова и снова. Наконец, под утро, готово. Две маленькие фотокарточки открыточного формата и одна тридцать на сорок, чтоб на стенку повесить. Спать уже некогда, через полчаса зазвонит будильник. Загадываю: если Ирке понравится фотография, она в меня влюбится.
В класс я пришел раньше всех. Ирки еще нет. Приходят ребята, Лариска спрашивает:
- Ну, как, снял?
Славка подзуживает:
- Снял, покажи!
Я достаю из портфеля маленькие карточки, пускаю по рукам.
- Ничего, нормально…
Как это – «ничего», кипит во мне возмущение, что значит «нормально»?! Ведь это – шедевр, я всю душу сюда вложил!
- У моей бабушки была такая вот карточка, – скривив губку, говорит Лариска. – Ее еще до революции в фотоателье так сняли…
Я сажусь на свое место. Ребята смотрят мои фотографии, а Славка и Лариска о чем-то шушукаются.
- Так! – раздается голос Синуса Косинусовича.
Ребята быстро рассаживаются за парты, последней в класс вбегает Ирка. Учитель укоризненно смотрит на нее, но ничего не говорит. Ирка отличница, почти золотая медалистка, ей прощается. Пока Синус чертит на доске отрезок «Микола-Никола», карточки по рядам доходят до Ирки. Они о чем-то шепчутся с Лариской.
- Прекращайте болтовню! – предупреждает Синус.
Ирка бросает на меня быстрый взгляд и больше не оборачивается. Ну, ведь она-то должна оценить, она-то должна быть в восторге. Да кто ее сможет еще лучше сфотографировать? На перемене разговор на запасной лестнице состоялся у меня не со Славкой, а с Иркой.
- Это кто? Это я, по-твоему? Это древняя моль какая-то! – она трясет у меня перед носом фотографиями. – И кто вообще тебе позволил показывать всему классу раньше меня? Посмешищем решил меня сделать?! Фотограф! Художник от слова худо! И кресло это дурацкое, и глаза у меня… Разве у меня такие глаза, я тебя спрашиваю?! Я тут смотрюсь как идиотка, и рот открыт! Фо-то-граф!
Она разрывает карточки на мелкие клочья и швыряет мне в морду.
- Мусор собери, нянечка сердится, – и уходит в класс.
С Иркой мы больше не разговаривали до самого выпускного. Придя домой, я вытащил из портфеля большой отпечаток, посмотрел на него. Снимок мне нравился по-прежнему, но неприятный осадок, связанный с ним, останется навсегда. Я не смогу никому показать эту фотографию и сам на нее смотреть не могу, потому что встает перед глазами гневное Иркино лицо и летящие в меня клочки фотобумаги. Я разорвал снимок, а на следующий день пошел в комиссионку и сдал «Москву».
После окончания школы я не видел Ирку пять лет. Увидел ее как-то на встрече выпускников. Она уже вышла замуж и ходила с пузом.
- Ты знаешь, – она подошла ко мне, – я тогда была не права. Ты сделал хорошую фотографию, это Лариска меня накрутила – бабушка, бабушка…
- Да ладно, Ир, – ответил я, – дело забытое… Да и вообще, я уже не фотограф.

__________________________________

 Loading ...