4. Стас
ень кончился, совсем стемнело. Темнеет в ноябре рано. За весь вечер мне удалось только пару раз подбросить кого-то до метро за какие-то копейки. Нет, так на ночлег не заработаешь. На улице мерзко и неуютно. Сейчас бы надеть теплые шлепанцы, налить в кружку горячего грогу и устроиться в мягком кресле перед телевизором…
Ловлю себя на том, что уже в третий раз проезжаю по одному и тому же переулку. Бывали времена, когда я тут обязательно находил клиента — подрабатывал я «бомбежкой» довольно часто, зарплаты всегда не хватало — но сегодня прохожие спешили куда-то по своим делам, и никто не собирался «голосовать». Впрочем, вон девушка подняла руку. Но она на другой стороне переулка. Я притормозил. Сзади какой-то крендель тут же надавил на клаксон и заморгал фарами: чего, мол, встал. Я включил аварийку и принял вправо — объезжай, если так невтерпеж. Возле девушки на противоположной стороне остановилась машина. Водитель открыл правую дверцу, между ними состоялся короткий диалог. Машина уехала, девушка осталась. Не договорились, значит — то ли цена не устраивает, то ли маршрут. А может, девушка сама предлагает услуги? Хотя подобных девиц за версту видно, нет, эта явно не из таких. Надо развернуться и подвезти ее. Все равно, за какие деньги, это лучше, чем попусту кататься. А там глядишь…
Как назло сплошная линия. А нынче гаишники и за одну линию штрафуют как за двойную. А денег нет, лучше не рисковать. Перекресток рядом. Блин! Знак «только прямо». Ползу до следующего, жду разрыв во встречном потоке, разворачиваюсь. Наверно уже точно кто-то увез мою пассажирку. Но нет, все еще стоит, машет мне рукой. Торможу.
— Вам куда? — спрашиваю через приоткрытое правое окно.
— До Слободки. Десять баксов.
— Садитесь, — открываю дверцу.
Слободка — это же черт те где, тмуторокань! Ехать неудобно, через центр, по всем пробкам. Туда берут обычно не меньше двадцатки, но мне сейчас не до капризов.
— Я вам короткую дорогу покажу, — говорит моя пассажирка. — Через новую эстакаду.
— Так там же «кирпич», дорога еще не достроена.
— Поехали, я знаю как.
А девушка ничего, симпатичная. Может, напроситься на чашечку кофейку?
— Я так все время езжу, — говорит она. — У меня машина сломалась. А вы давно водите?
— Пятнадцать лет. Нет, уже шестнадцать.
— Тогда сможете.
Что смогу? Ладно, разберемся. Надо бы с ней познакомиться, что ли?
— Вас как зовут? Меня — Стас.
— А я — Мария.
— Маша, значит.
— Мария! Терпеть не могу: «Маша», «Машенька».
Девушка явно нервничает. Опаздывает куда-то?
— Торопитесь? — говорю. — Муж, наверно, заждался?
— Муж? Вы сказали «муж»?
— Да, муж, муж.
— Нету никакого мужа. И не напоминайте мне про этого козла!
— Ладно, извините…
В разводе, значит. Это хорошо, что никакого мужа, а то я уж было подумал, что накрылся мой вечерний кофе. Я включил радио. На волне кончилась музыка, ди-джей гнусавым голосом понес какую-то ахинею.
— Это Макс, — Мария поморщилась — И говорит противно, и как человек — дерьмо порядочное. Но где-то у него лапа.
— Вы его знаете?
— Я работаю на этой радиостанции.
— Точно! А я-то все мучаюсь, никак не припомню, где мог слышать ваш голос. У меня на голоса отличная память. По телефону я могу узнать любого человека, с которым хоть раз поговорил.
— Правда? Вы феномен.
5. Мария
сидела рядом с ним на переднем сиденье и в свете уличных фонарей пыталась его рассмотреть. Зачем я это делаю, не знаю, просто какой-то мазохизм. У самой же потом душевная боль останется и осадок… Нет, со стариками проще работать, там все ясно. А с молодыми… Да еще варианты переброски какие-то изощренные придумывают.
Вечером в загруженном транспортом городе ехать тяжело. Но я прекрасно знаю, там, куда мы едем — свободно. Можно даже сказать, пусто. А мужики, все-таки, есть мужики. Он тут же начал клеиться. Как зовут, то да сё. Познакомиться-то, конечно, можно, но ведь все равно мы скоро расстанемся. Он, кстати, еще не знает о том, что его ждет. Небось, рассчитывает на чашечку кофе со мной наедине. Нет, дорогой, там, куда мы с тобой едем, кофе не подают. Более того, там вообще все не так. А как, я и сама не знаю.
А вот она и эстакада.
— Вот здесь направо, — говорю ему.
— Но там тупик, там нет дороги. Эстакада не достроена, там обрыв!
Я чуть не сорвалась.
— Делай, как я говорю! Направо! Газ в пол, разгоняйся! Разгоняйся, тогда проскочим! Ну!