Похоже, никто так и не понял, что произошло на самом деле. Только Ленка, моя милая Ленка, когда я подошел к ней, обняла меня обеими руками за шею и звонко чмокнула в щеку. Все дети были уже на другой стороне. Переключился светофор, встречные машины объезжали аварийный грузовик, милицейскую «Волгу» и толпу зевак, тут же собравшуюся на месте происшествия. А воспитательницы уводили малышей подальше от места, где могла произойти катастрофа. Но не произошла.
Мы с Ленкой пошли к ее дому. На этот раз она разрешила проводить ее до подъезда. Шли всю дорогу молча, а зайдя в парадное, Ленка сказала:
— Ну ты и метеор! Ну, ваще! — потом, помолчав, добавила: — Но дело не в этом. Дело в том, что ты хороший. Ты очень хороший, и я сильно тебя люблю…
Мы поцеловались. И я ощутил себя двадцатитрехлетним юнцом, таким, каким был тогда, когда покидал спорт в первый раз. Мы целовались в грязном, пахнущем кошками и тухлой водой из подвала подъезде. Мы целовались, и не было в этот момент на земле человека счастливее меня. Мне хотелось, чтобы и на Ленку сейчас свалился такой же божий дар, как и на меня. Чтобы мы вдвоем могли остановить время и превратить эти счастливые минуты в долгие часы.
— Слушай, Ленка, я не могу без тебя. Мне очень плохо без тебя. Приходи ко мне жить. Насовсем. Ты мне очень нужна…
— Нет. Не могу. Пока не могу. Не сейчас, понимаешь? Не теперь, только не обижайся, пожалуйста. Не обиделся?
Я пожал плечами.
— Нет, не обиделся. А ты?
— На что? Конечно, нет. Глупый. Ну, иди. Пока.
Она побежала вверх по лестнице…
5.
ще открывая дверь, я услышал, что звонит телефон. Пока я добежал до аппарата, прозвучало еще три звонка. Я почему-то даже не обратил внимания на это, хотя и спешил снять трубку: вдруг это Ленка? А ведь мог бы остановить время и подскочить к аппарату мгновенно!
Звонил мой приятель-физик:
— Слушай, ты где пропадаешь? Третий месяц не могу до тебя достучаться!
— Да понимаешь, дома почти не бываю. Времени нет – тренировки, сборы, соревнования…
— Ну и как успехи? Как стометровки? За восемь секунд бегаешь?
— Могу и быстрее. Но пока не бегаю. Стараюсь не раскрывать все, на что способен. Нельзя очень резко народ удивлять.
— Понятно. Слушай, Сань, ты мне позарез нужен. Можешь зайти прямо сейчас?
Я хотел послать его куда подальше, отговориться, мол, устал, сейчас не могу, сил нет спать хочу, но не сказал.
— Ладно, — говорю, — отдышусь чуть и через полчасика у тебя.
— Слушай, давай побыстрей, а? Ну очень надо, старик, понимаешь?
- Ладно, хорошо.
У физика был гость – незнакомый мне мужчина лет пятидесяти. На журнальном столике стояла бутылка «Наполеона», три рюмки и блюдце с нарезанным лимоном.
— Это Феликс Юсупович, академик, — отрекомендовал незнакомца приятель. – Он работает в институте проблем НЛО и аномальных явлений.
— А что, и такой уже есть? — удивился я.
— Есть, есть, — поспешил заверить Феликс Юсупович.
— Что ж, очень приятно. Только я не гуманоид и в жизни летающих тарелок не видел.
— Ты — аномальное явление, — пояснил мой приятель, наполняя рюмки. — Давай! За знакомство, а потом покажешь свои способности.
— Зачем же потом? Могу прямо сейчас!
Я поднял рюмку на вытянутой руке вверх и опрокинул ее. Но я не успел даже опустить руку на десять сантиметров, как на паркете уже образовалась коньячная лужица.
— Не хорошо, молодой человек, с коньяком так поступать, — заметил академик. — «Наполеон» все-таки.
Я был сконфужен. Мой приятель тоже. Я решил попробовать еще раз. Я поднял вверх пустую рюмку и отпустил ее. Она упала так быстро, что я сделал хватательное движение лишь когда осколки разлетелись по паркету.
— Так каждый умеет, — разочарованно произнес Феликс Юсупович.
Я сконфузился еще сильнее и не мог произнести ни слова.
— Что же случилось? — задумчиво произнес мой приятель, таща веник из кухни. — Ведь было же, было, я сам видел!
- Не пойму, сам удивляюсь, – вымолвил я, наконец, вспомнив про три телефонных гудка, которые я пропустил давеча, подбегая к аппарату.
Физик достал другую рюмку. Мы выпили, и я рассказал про сегодняшний случай с грузовиком. Мы долго сидели молча. Приятель-физик чадил сигаретой, академик жевал лимон. Наконец, мой приятель откашлялся и начал торжественно как на профсоюзном собрании:
— Уважаемые товарищи! Судьба, Провидение, Господь Бог или что там еще может быть? Инопланетная цивилизация. Короче, ЧТО-ТО наделило тебя, Саня, сверхвозможностью, – он сделал паузу. — Но наделило не просто так, за хорошее поведение, а с определенной целью, с некоей определенной задачей. И задача эта — не поставить мировой рекорд, не удивить народ, не выиграть Олимпийское золото, а в определенное время, в определенном месте, в определенной ситуации спасти детей. Лишь только ты выполнил свое предназначение, это ЧТО-ТО у тебя эту сверхвозможность забрало, потому что она тебе больше не нужна. Вернее, тебе бы она пригодилась для твоих личных, корыстных целей, но оказать кому-либо помощь с этой сверхвозможностью тебе уже не предначертано. Твоя миссия заключалась в этом и только в этом. Ты пробежал главную в жизни стометровку. Тебе ЭТО дано было не для славы, понимаешь. Теперь ты уже не аномальное явление, а обычный человек. Возвращайся к повседневной жизни, без наград и медалей, живи как жил. Ты расстроился?
— Да нет, — ответил я, тщательно стараясь скрыть свое расстройство. — Давай еще по рюмочке.
Мы выпили. Конечно, жаль несбывшихся надежд, но что поделать, жизнь есть жизнь.
— А ты, наверно планы строил, мечты, надежды? — не унимался физик. — Ведь без малого полгода у тебя было ЭТО, да? Для себя-то хоть что-нибудь получил?
— Получил?..
Я задумался. Вспомнил спортивную команду, ребят, тренера, его надежды, связанные со мной, свои надежды. связанные с будущим, мечты о Барселоне, о том как я (а кто же еще?) побегу с факелом по беговой дорожке стадиона… Потом вспомнил пахнущий кошками подъезд и Ленку. Уж если бы она увидела меня по телевизору с Олимпийским огнем, то не сказала бы: «Не сейчас, не теперь…» А может, она это и имела в виду? Может, она хочет связать судьбу с олимпийским чемпионом, а не с подающим надежды перестарком?
— Получил? — еще раз переспросил я. — Не знаю…
Вернувшись домой, я заглянул в почтовый ящик. Там было письмо со штампом Спорткомитета. Я тут же в парадном вскрыл конверт и пробежал глазами содержание.
«Уважаемый Александр Иванович!
Тре-те-те-те-те… решением тренерского совета Федерации легкой атлетики… тре-те-те-те-те… Вы включены в олимпийскую сборную СССР… тре-те-те-те-те… Вам надлежит явиться…» и так далее. Подписи председателя Олимпийского комитета и председателя Комитета по физкультуре и спорту при Совете Министров СССР.
Таких официальных писем я никогда не получал. В лифте прочел бумагу еще раз, пытаясь понять ее значение и смысл. Потом понял, усмехнулся про себя. Лифт два раза дернулся и распахнул дверцы. Я вложил бумагу обратно в конверт, разорвал его на четыре части и открыл люк мусоропровода.
— Получил… — произнес я вслух, спускаясь на один лестничный марш к дверям квартиры.
На нижней ступеньке сидела Ленка.
— Что получил? — спросила она, поднимаясь.
— Тебя получил, — ответил я, обнимая ее за плечи и отворяя дверь. — И еще фигуриста, боксера, пловчиху и гребца-баскетболиста, которые у нас обязательно будут…
1988 г.
____________________________________________
Loading ...