4.
а рассвете мы снова вышли в поход. Теперь мы шли по вполне сносной грунтовой дороге. Я хромал с загипсованной ногой, стараясь не отставать. Жаль, что с этим гипсом нельзя будет надеть скафандр, ведь скафандры у нас выполняют еще и роль бронекостюма — защищают от пуль, стрел, сюрикенов, дротиков и других метательных предметов. Скафандр может пробить только разрывная пуля или бронебойный снаряд.
Через три часа мы дошли до небольшого городка. Отделение, посланное на разведку, доложило, что городок пуст. И в самом деле, там не было ни души. Пустые улицы, пустые дома. На улицах брошенные машины, но немного, в основном потрепанные развалюхи, наверное, не на ходу. Интересно, это что, информация о разгромленной деревне уже дошла до местного командования и, просчитав наш маршрут, они эвакуировали население города?
Войдя в город и осмотревшись, бойцы начали бить стекла витрин продуктовых лавок и брать еду. Мы с Крауфом и Бертеном вошли в какой-то дом, по-видимому, музей. Здесь было много скульптур, картин, статуэток и всякой всячины вроде предметов обихода.
— А не такие уж они и варвары, — заметил я. — Какие вещи умеют красивые делать. И рисовать…
— Ну и что, — отозвался Крауф. — Варвары что, по-твоему, на холсте малевать не умеют?
Бертен снял со стены красивую картину, изображающую осенний парк, ярко-синее небо, заросший пруд и женщину с задумчивым взглядом, сидящую с открытым томиком на скамейке. Разломав ногой раму, он скатал холст и спрятал его за пазуху.
— Возьму домой сувенирчик, — прокомментировал он свои действия.
В городе мы долго задерживаться не стали. Поручик Рубан велел прекратить мародерство, беспокоясь больше о том, чтобы бойцы не обременяли себя лишней поклажей. Комвзводу с группой бойцов удалось завести старенький грузовик, теперь мы были механизированы. Набившись в кузов как шпроты в консервную банку, мы двинулись дальше. Из городка вела достаточно ровная дорога с неизвестным покрытием. Это не асфальт и не бетон, но что-то тоже серое и довольно твердое. Но, не отъехав и десяти километров от городка, напоролись на засаду. Очередь из автомата подняла на обочине цепочку маленьких фонтанчиков пыли, пробила мотор и ранила в плечо замполита.
— На землю! — прозвучала команда. — Надеть скафандры, достать бойлетеры,
Укрываясь, кто за грузовиком, кто — в дорожном кювете, взвод приготовился к бою.
— Курсант Гвожек, почему без скафандра? — спросил Крауф.
— Не налезает. Гипс на ноге мешает.
— Ладно, смотри, берегись! Хоть гермошлем надень.
В засаде противника было не больше пятидесяти вояк. Расправиться с ними при помощи бойлетеров не составляло труда, тем более что их пули не причиняли вреда нашим скафандрам. А мне просто везло. Пуля-то она — дура. Уложив издалека основную часть, с теми, кто уцелел, мы расправились в ближнем бою при помощи кимов — инфракрасных мечей. Бой длился не больше пятнадцати минут — всего четверть часа, и взвод пошел дальше, оставив на поле брани трупы врагов. Однако перебили, как выяснилось, не всех. Я со своей ногой плелся замыкающим, и, едва мы вышли на марш, услышал автоматную очередь. Глаза предательски сменили дневной свет на темноту, в ушах зазвенело, а сам я помчался куда-то ввысь.
Очнулся в больничной палате. Это я понял по белому потолку и белым стенам. Но первое, что я увидел — лицо девушки в белой косынке с красным сердечком. Личико было очень милое, я бы даже сказал красивое. Огромные серые глаза, маленький ротик, чуть вздернутый носик и выбивающаяся из-под косынки золотая прядь. Она, склонившись, смотрела на меня, и лицо ее было близко-близко, я бы мог даже ее поцеловать. Увидев, что я очнулся, она выпрямилась и что-то громко произнесла на непонятном мне языке, наверно кого-то позвала. Я попытался приподняться, но она придержала меня рукой. Вдохнув поглубже, я только сейчас заметил, что моя грудная клетка туго перевязана бинтами, а какое-то приспособление не позволяло мне повернуть голову.
Послышались шаги, и в поле моего зрения возник пожилой крепкий мужчина, по-видимому, врач. Он взглянул на меня и обратился с вопросом. Я непонимающе глядел на него. Он несколько раз повторил свой вопрос, очевидно, на разных языках. Я ответил, что не понимаю, тоже на трех известных мне языках. Девушка что-то сказала ему, мужчина ответил ей длинной фразой, девушка кивнула и вышла.
Врач приподнял мое одеяло, осмотрел повязку на груди, пощупал мою ногу. Я машинально пошевелил стопой и обнаружил, что никакого гипса нет, а нога совершенно не болит. Уже срослось? Я провалялся тут три недели? А планета уже захвачена? Мы победили? Мы не могли не победить. Легион Освобождения никогда не терпел поражений!
Вошла девушка. Она принесла наушники с микрофоном и маленькую коробочку, похожую на плеер. Меня хотят развеселить музыкой? Она надела на меня гарнитуру и подсоединила коробочку. Потом они стали показывать мне картинки и жестами предлагали говорить вслух, что там нарисовано — яблоко, море, лес, река. Понятно, гарнитура с коробочкой — это электронный переводчик. После трех десятков картинок мы уже могли изъясняться. Такие штуки в Межгалактической Лиге далеко не новость, есть даже более компактные и совершенные, но бойцов Легиона никогда не экипируют автопереводчиками, поскольку общаться с местным населением нам разрешено только на языке пуль.