Глава 10. КУДА ЛЕТИТ ПУЗЫРЬ?
ак. Ну и каково твое мнение, что у них на уме? — завершив очередной сеанс наблюдения, Черноус убрал в шкаф шкатулку со Всевидящим Оком и не спеша прошелся вокруг конторки.
— Ты бы ета, сотворил бы хоть кресло какое или табурет, — Фрол, устав переминаться с ноги на ногу, присел на корточки. — У тебя вон тут, горница какая огромная, а даже лавки нету. Стоймя-то совершенно не думается.
Дело в том, что в большом круглом зале действительно из всей мебели присутствовали только книжные шкафы вдоль всех стен до самого потолка и конторка в самом центре помещения, за которой Черноус работал стоя. Приближаться к конторке Фролу настрого запрещалось.
— Это кому как, — ответил Черноус. — Меня так наоборот, в сидячем положении только в сон клонит. Так. Ну ладно уж, будь по-твоему, пошли на кухню, напою тебя чаем. Там и посидим заодно.
— Только простым чаем, без всяких там колдовских припарок-приварок.
— Хорошо. Хотя я больше с листом смородиновым люблю. Так. Но к чаю у меня ничего нет, не рассчитывай. Один я живу, без прислуги. На базар за кренделями — и то сбегать некому, а пироги я печь не умею.
— А наколдовать что ли не пробовал?
— Это не по моей части. Материализовывать — не моя сфера деятельности. Вот дематериализовать, разрушить, испарить — это пожалуйста.
— Чем же сам тогда питаешься?
— А много ль мне надо? Утром печку топлю, кашку сварю, вечером самовар ставлю — муки с кипятком наболтаю. Вот и сыт.
— Экономно живешь. Я так не смог бы. Я — это… богатство всякое очень люблю и уважаю. И пожрать хорошенько — тоже.
— Оно и видно, — Черноус иронично поглядел на впавшие за эти несколько дней щеки Фрола и его костюм, который мало того, что за последнее время изрядно обтрепался, так уже и висел на нем как на вешалке.
Фрол не врал, он действительно любил хорошо и вкусно поесть, но только когда еда была кем-то оплачена. На острове, например, он лопал всякие деликатесы за обе щеки, несмотря даже на то, что покупалось все это на его алмазы. Но тратил-то деньги не он, а коль оплачено, чего отказываться, а то ведь эти два оглоеда и без него все схавают. А вот последние дни, проведенные в столице, он жил впроголодь, поскольку душила жаба.
Пока закипал самовар, Фрол кинулся в рассуждения:
— Значит, надули они пузырь свой летучий и полетели. Просто забавы ради покататься что ль решили? Аттракцион такой? Это вряд ли. Полетели на запад. Зачем? В Непроходимый лес за нечистью какой, за подмогой-подкреплением? Так нет же, лес-то они миновали, над степью летят. Неужто и впрямь просто развлекаются?
— Может, просто, а может, и не просто. От кого-то удирают, либо к кому-то направляются. Так. А еще их кое-кто догоняет, не то помешать норовит, не то на подмогу.
— В смысле?
— Соловей-разбойник в ту степь пустился. Так. Что ты на это скажешь?
— Ежели он их погубит, то стало быть кто-то очень сильный нам на лапу играет. Видать благодетель у нас в высших силах объявился, может, и сам… Слушай! Так ведь это они, наверно, от нас удирают! Точно-точно!
— А если нет? Если Соловей им кем-то в помощь послан? Вот то-то и оно! Тогда, значит, большая сила против нас. Так. Ну что, может, одумаетесь с бунтом-то своим? Живите как жили, что вам еще надо?
— Ну уж нет! — Фрол нащупал в кармане последние алмазы. — Назад нам дороги нету, уж больно средства большие вложены, на карту все до гроша поставлено!
— Дело ваше. Так. Ну ладно, попробую туда к ним Шалопая подослать.
— Это еще кто такой?
— Да ветер младшенький. Шкодить горазд очень. То в море лодку перевернет, то бабе юбку задерет. Потому и Шалопаем прозвали. Так. Скажу ему, пусть попугает этих, что на воздушном пузыре летят. Ну, а коль погубит ненароком, так и шут бы с ними. Так. Правда?
— Ага.
Крышка самовара приподнялась, выпуская струю пара. Колдун заварил чай, себе лист смородины в стакан бросил, подождал, пока настоится, шумно отхлебнул и крякнул:
— Э-эх! Хорошо!
— Что у Бабы-яги-то? — спросил Фрол, прихлебывая из своего стакана.
— Пока не ясно. В смысле, ничего не видно.
— Вот тебе и колдовство. А я вот естеством все бы вызнал. Оно, ить, естеством-то надежнее.
— Так. Это каким же образом?
— Лазутчика к ней заслать надо. Есть у тебя на примете паренек молодой, толковый, да чтоб с метлой или с ковром, да с сапогами-скороходами управиться сумел бы?
— Ну есть такой. Никитка, ученик мой, толковый малый. Так. Хочешь к Яге его подослать?
— Ага.
— А под каким предлогом?
— А это уж мое дело.
— Ну ладно, сейчас позову. Губарь-то твой отправил воинов?
— Отправил, уже пешком топают. К ней ближе чем на двадцать верст на ковре не подлетишь. Дотопают сегодня к обеду. Только смысл какой в этом? В заколдованный лес им все равно не пройти.
— А им туда и не надо. Пока просто пусть попугают, быть может, противник подумает, что мы войска стягиваем для атаки, неверный шаг сделает, да сам на рожон полезет. Так. А атаковать их я и не собираюсь.
— То есть, провокация?
— Да называй как хочешь. Если честно, воевать с ней, с Ягой-то, я и не хочу. Не потому, что она баба, а просто потому, что нам еще жить да жить, причем при любой власти. Лично я в ближайшие триста лет помирать не собираюсь, и она, по всей видимости, тоже. Так. А ссору с ней заводить — уж извиняйте! И с Кощеем ссориться не хочу. И вообще, мы, злые колдуны, должны жить в мире. Ежели узнаю, что Кощей супротив вас пошел, я умываю руки, не обессудьте.
— Вот те на! Ты ж говорил, во всем помогать нам будешь!
— Во всем, что естества касается. Супротив царя там или войной на другое княжество выступить — это пожалуйста. Любого смертного одолеть помогу. Так. Но ежели Кощею поперек дороги встать — уж увольте. Нам смысла нет друг с другом воевать, не так уж много нас, черных колдунов, осталось. Я, да Яга, да Кощей, да Вий, да Волхв-Хазарин. Так. Ну, Мерлин еще, но тот далеко, в Заморском Королевстве.
— А как бы договориться-то с ними? Чтоб ну, хоть не мешали бы. Нейтралитет бы сохраняли, что ли?
— Да как ты с ними договоришься, связи-то нет. Баба-яга защитный экран поставила, Кощей тоже ни с кем не общается… Так. Вернее общается, но лишь тогда, когда ему самому надо. До него только по дипломатическим каналам достучаться можно, но на это у меня прав нет.
— Жалко.
— Жалко у пчелки. Так. В общем, за этими, которые на летучем пузыре, наблюдать больше не будем. Пусть себе летят. Если ни Соловей-разбойник, ни Шалопай их не погубят, то в Неприступных горах они сами погибнут. Там птица Рух их склюет. Так. А если нет — все равно в море-окияне потопнут. Оттуда вообще никто никогда не возвращался, Водяной царь, он никого назад не отпускает, там одна дорога — в Преисподнюю. Так. А завтра… нет, послезавтра мы с тобой на остров Буян отправимся. И Никитку, кстати, в качестве лазутчика закинем по дороге. Говоришь, хитрость знаешь? Я бы его и сам в Ёжкин лес-то запустил бы, расколдовал бы ему проход, да только смысл какой? Яга сразу догадается, что это я его впустил.
— Нет, этого нам не надо. Всей конспирации тогда конец. Лучше пусть уж она сама его запустит.
— Так. А потом мы на острове козлов расколдуем и вашу, в смысле нашу армию к выступлению на Стольноград готовить будем.
— Значит, все-таки, идем на Стольноград?
— Идем. Если Никитка донесет, что Кощей нам не мешает и больше никаких пакостей не уготовлено. Так. Главное — убедиться в том, что эти, ваши экскурсанты, у Бабы-яги лишь от вас прячутся и ничего дурного не затевают. Тогда дело в шляпе, можно сказать, мы победили.
— А что они могут затеять, экскурсанты-то?
— Что затеять? Амулет у них. Между прочим, они могут и вооруженную обученную армию сюда переправить из другого мира. Ясно?