Глава 22. БИТВА ТИТАНОВ
ерноус полез в бутылку и потянул на Кощея, запустив в него для начала шаровой молнией. Тот выставил вперед ладони и отразил атаку. Огненный шар, не долетев до цели, с шипением упал в реку. Колобков открыл по Черноусу пальбу из уцелевшего автомата, но маг, по-видимому, огородил себя защитным куполом — пули рикошетили от него и даже ранили кого-то из солдат, построившихся на яру. Мария велела ему прекратить стрельбу.
А Черноус все никак не унимался. Он сделал замах рукой и резко выбросил ее вперед. Из руки вылетел сноп огня. Только это был не такой сноп как из огнемета, а ровный, прямой и яркий, словно луч, толщиной в руку. Кощей прошептал какие-то слова и, закрывшись одной рукой, вторую выставил вперед. Луч изменил направление и угодил в берег, оплавив песок и проделав глубокое отверстие. Пока нападал только черный маг, наш друг лишь оборонялся. Вот колдун снова замахнулся и метнул еще какую-то сверкающую фиолетовым блеском огненную штуку, похожую на сюрикен. Искрящаяся звездочка, вращаясь, с мерзким звоном устремилась прямо в горло Кощея. Тот увернулся лишь в последний момент, бормоча какие-то заклинания. Видимо, отразить атаку этого оружия было непросто — не попав в цель, звездочка останавливалась на расстоянии метров пяти от своей цели и снова с пронзительным звоном устремилась вперед, намереваясь перерезать горло противника. Кощей уворачивался и отмахивался от летающей фрезы как от назойливой осы, все произнося какие-то заклинания, которые не желали действовать. Наконец в руке у него появился огненный меч. Уклонившись в очередной раз от мерцающего сюрикена, он попытался разрубить его мечом, но не попал. С третьей попытки это ему, наконец, удалось.
Исчерпав свои дистанционные поражающие средства, Черноус ринулся в контактный бой. Он взвился в воздух, Кощей последовал его примеру. Это была самая настоящая левитация без каких-либо технических приспособлений: оба противника взмыли ввысь и встретились над серединой реки, выкрикивая угрозы в адрес друг друга типа: «Прощайся с жизнью, мерзавец! Я тебя убью!» и «Подонок! Нет, это я тебя убью!» В руках Черноуса тоже заблестел огненный меч, они фехтовали в воздухе над рекой, при этом, когда их мечи ударялись друг о друга, ослепительные вспышки словно разряды молний озаряли все вокруг, и искры сыпались вниз как при дуговой сварке. Все это сопровождалось лязгом, треском, проклятиями и громовыми раскатами.
Все солдаты на том берегу наблюдали за схваткой титанов, выстроившись как на параде. Нет, не как на параде, как на гауптвахте или на другом каком-то наказании. Они бросили на землю мечи, пики, сабли и всю амуницию, стояли в рубахах и в портах, без головных уборов и, прикрывая ладонями глаза от солнца, разинув рты следили за поединком. Судя по всему, в гарнизоне начиналась буза и анархия, воины были полностью деморализованы магическим разрушением огнестрельного оружия, гранат и минометов. У кого-то сдали нервы, один из солдат или из унтер-офицеров выскочил перед строем и заорал:
— Хватит, навоевались! Пущай теперь другие воюют! По домам, ребяты! Пока нас всех тут не уничтожили как наши автоматы!
— Правильно, братцы! — завопила толпа.
Вдруг на авансцену явился Бэдбэар, он попытался восстановить в солдатах боевой дух. Бывший правитель и неудавшийся диктатор подскочил к смутьяну и возмутителю спокойствия и врезал ему в челюсть, да так сильно, что тот отскочил шага на два и упал.
— Трусы! Предатели! — заорал Бэдбэар на солдат. — Всех расстреляю!
«Было бы чем» — подумал я.
— Что, в царскую армию обратно захотели? Вспомните про муштру, про наказания розгами и шомполами! Да вас там вообще ожидает трибунал! Пусть мы лишились автоматов, но это временно! С нами главный маг страны Черноус, он сейчас победит злого колдуна Кощея Бессмертного и восстановит наше оружие! Прекратить панику! Победа будет за нами!
К нему сзади подошел толмач Фрол и что-то сказал на ухо. Бэдбэар отмахнулся от него как от надоедливой мухи. Фрол тоже махнул рукой и направился в сторону леса, а Бэдбэар после недолгого раздумья неожиданно тоже поспешил следом за ним. Уйдут гады! Времени на размышления не оставалось. Я прыгнул в воду и поплыл на тот берег.
— Вань, ты куда?! — кричали мне вслед и Катька, и все остальные.
«Туда!» — подумал я про себя, но вслух ничего не сказал, поскольку плыть стилем баттерфляй и одновременно говорить несколько трудновато. Ширина реки в этом месте составляла метров около ста. Преодолев водную преграду и очутившись на берегу, я полез наверх, на крутой яр. Судя по вспышкам и грохоту, в воздухе над рекой все еще продолжалась битва черного колдуна и инопланетянина. Я не оборачивался и не смотрел на них. Помочь Кощею я ничем все равно не могу, будем надеяться, что ему удастся одолеть своего врага, а мне надо не позволить уйти своему.
Пробегая мимо кучи, в которую воины свалили свое холодное оружие, я схватил чей-то пояс с ножнами и саблей, на ходу нацепил его на себя. Никогда в жизни не фехтовал, но интуиция подсказывала мне, что оружие может понадобиться, пусть даже психологическое. Я бежал через лес, раздвигая постоянно хлещущие по лицу ветки и перепрыгивая через валежник и, наконец, выскочил на поляну, на которой лежали сложенные стопой несколько ковров-самолетов.
На самом верхнем из них сидел Бэдбэар и пытался взлететь. После грозы ковер еще не успел высохнуть, он был насквозь мокрый. А мокрый ковер лететь не может, он только лишь приподнимался на несколько сантиметров и плюхался вниз. Я подскочил к бывшему правителю, вынул из ножен саблю и уперся острием ему в горло.
— Где толмач Фрол?
— Не убивай! — только и смог произнести негодяй, так и не ответив на поставленный вопрос.
— Не скажешь — точно убью! Где он?!
— Он убежал! Взял сапоги-скороходы и убежал!
— Куда?
— Туда! — он махнул рукой в глубину леса, в противоположную от реки сторону.
Я огляделся вокруг, нет ли поблизости еще одной пары сапог-скороходов. Но таковой нигде не наблюдалось. Бэдбэар мужик довольно грузный, тем не менее со злости у меня хватило сил спихнуть его с ковра, да так, что он еще и откатился метра на два. Я поднял верхние три мокрых ковра из стопки и швырнул их в бывшего узурпатора. Как и ожидалось, самый нижний до конца промокнуть не успел — ливень прошел хоть и сильный, но кратковременный. Взлетев над лесом, я стал двигаться на небольшой высоте, всматриваясь вниз, не бежит ли где мой противник. За то время, пока я переплывал реку, поднимался наверх, добежал до поляны, а потом выяснял у Бэдбэара, куда делся толмач, он мог уйти на приличное расстояние. А заметить человека с высоты в густом лесу — на самом деле задача непростая. Решение этой задачи мне облегчил широкий и просторный луг, через который шла узкая грунтовая дорога, по этой колее, наверно, мужики возят сено. И луг, и дорога уже успели высохнуть под жарким июльским солнышком, поэтому я и заметил, что кто-то пылит вдалеке. Я врубил форсаж и кинулся в погоню. Надо сказать, что в чистом поле, при отключенном кроссовом режиме, сапоги-скороходы не уступают по скорости ковру-самолету. Если мерзавец заметит погоню, догнать его будет нелегко — он успеет перебежать луг и скрыться от меня в другом лесу, начинающимся за лугом.
Конечно же, он заметил. Когда нас разделяло около ста метров, он резко увеличил скорость и свернул с дороги, чтобы сократить путь и добежать до леса напрямик. Это его и сгубило — ведь он отключил кроссовый режим для увеличения скорости, а при этом сапоги перестают отслеживать рельеф местности, тут надо очень внимательно следить за препятствиями самому. Фрол не учел этого, споткнулся о какую-то кочку и упал, мгновенно сгруппировавшись и прокатившись кувырком. Ловок, мерзавец! Правда, при этом он потерял сапоги. Тут-то я и настиг его. Он уже поднялся и бросился к своим сапогам, лежавшим неподалеку. Я пролетел на бреющем и сбил его с ног. Остановил ковер, выхватил саблю и подскочил к нему. У толмача тоже в руке оказалась сабля. Если он опытный фехтовальщик, то, скорее всего, исход поединка окажется в его пользу.
Наши сабли зазвенели. Он замахнулся и рубанул сверху, пытаясь раскроить меня надвое. Я подставил свой клинок, лезвие противника скользнуло по нему и врезалось в гарду. Упирая клинок в клинок, напрягая мускулы и пытаясь оттолкнуть каждый другого, мы сблизились. Его перекошенное от натуги красное бородатое лицо было напротив моего. Изо рта несло чесноком и сивушным перегаром. Скрежеща зубами он прохрипел:
— Ну, берегись, гадина эфэсбэшная! Сейчас я тебя в котлету порубаю!
— Флаг тебе в руки и электричка навстречу! — я размахнулся левой рукой и ударил его кулаком в область печени.
Он, крякнув, коротко выдохнул и ослабил давление на мою саблю. Я резко отскочил шага на два назад, а он тем временем замахнулся и рубанул наотмашь. Мне удалось отпрянуть и уклониться от удара, его сабля со свистом рассекла воздух перед моим лицом и вспорола на плече ветровку, не зацепив тела. Я сделал выпад, стараясь уколоть его в живот, он отбил удар и попытался перерубить мне шею. Я снова подставил свое лезвие, отражая удар, и, когда наши сабли со звоном встретились, резко закрутил свой клинок. Как ни странно, сработало — он выронил свое оружие. Я замахнулся для атаки, а он в два прыжка очутился на ковре и пошел на взлет. Быстро вложив саблю в ножны — может, еще пригодится — я догнал взлетающий ковер и успел ухватиться за бахрому. Мой вес нарушал центровку, ковер летел с сильным креном и не мог выправиться, поэтому набирал высоту, кружась по спирали, а я, подтянувшись, пытался влезть на него. Толмач всячески препятствовал этому процессу, пытаясь разжать мои пальцы. Но это, надо заметить, не так-то легко сделать, мои привыкшие к веслам кисти рук — все-таки академической греблей когда-то занимался — еще достаточно сильны. Фрол достал нож, а я перехватил его запястье, нащупал болевую точку и сильно сдавил, чтобы он не смог воспользоваться оружием. Завопив от боли, он выронил нож и тот полетел, в смысле упал, на землю. А Фрол тем временем находился перед выбором — либо вместе со мной отправится вслед за своим ножом, либо втянуть меня на ковер, поскольку держал я его запястье цепко и отпускать не собирался. А поднялись мы, судя по всему, достаточно высоко. Точно сказать не могу, поскольку на землю я не смотрел. Он хватался за лямки, пришитые к ковру для безопасности седоков, из последних сил отползал от края, а я, изловчившись, закинул, наконец, на ковер ногу. Крен выровнялся, теперь мы оба были на ковре, и сразу же, конечно, сцепились в вольной борьбе. Вольной я ее назвал не потому, что мы владели этим видом спорта, а потому, что каждый боролся как умел.
То мы проводили схватку в партере, то катались по ковру, хватали друг друга за горло, пытаясь удушить, и рискуя при этом покинуть пределы нашего летающего татами. Однако это становилось небезопасно — боковым зрением я уже успел заметить, что поднялись мы чуточку повыше, чем высота Останкинской телебашни. Каждый из нас боролся из последних сил, которых становилось все меньше и меньше, и каждый понимал, что схватка эта не на жизнь, а на смерть, поскольку щадить своего противника никто из нас не собирался. Мне никак не удавалось выхватить из ножен саблю — лишь только я освобождал правую руку, противник сразу начинал меня одолевать.
Но внезапно мы оба оказались распластаны на ковре. Похоже, этот магический летательный аппарат сошел с ума, решив набрать первую космическую скорость. Нас прижала к его поверхности чудовищная перегрузка, очевидно пять «g» как минимум, в ушах свистел ветер, а ковер мчался куда-то, похоже, со сверхзвуковой скоростью. Что случилось? Почему ковер взбесился? Я попытался приподняться, чтобы хоть как-то дотянуться до органов управления. Но стержня-рычага я так и не достал, потому что от внезапного резкого удара на какое-то время потерял сознание.
Очнулся я уже на мягкой зеленой травке. В чувство меня приводили Кощей и Катька. Моя супруга нашатырем, а Кощей — легкими пощечинами. Впрочем, особо легкими их назвать нельзя.
— Ну вот, я же говорил, что все будет хорошо, — увидев, что я открыл глаза, смертный Кощей прекратил рукоприкладство.
Судя по забинтованной голове и повязке на левом плече с проявившимся бурым пятном, он был серьезно ранен. Но, поскольку был жив, то можно предположить, что из схватки с Черноусом он вышел победителем.
— Как успехи? Где Черноус?
— В клетке, — ответил Кощей. — Вместе со своим другом Бэдбэаром и этим, как его, с которым ты дрался…
— С Фролом, — подсказала Катька. — Можешь полюбоваться.
Я приподнялся на локтях и сел. Мы находились на той самой поляне, на правом берегу Синявы, куда все вместе приземлились некоторое время назад. Тут кишела целая куча народу — в основном военные, но были и штатские. Высокие чины скучковались на пригорке и отдавали приказания, вестовые сновали туда-сюда верхом на лошадях. Здесь же на поляне, рядом с летающей тарелкой Кощея, я увидел большую железную клеть на колесах. В ней сидела вся троица — Бэдбэар, Черноус и толмач Фрол. У всех для надежности были связаны за спиной руки. Около клетки я увидел Петровича, он был в наручниках, причем наручники перекинуты через один из прутьев клетки. Его охраняли два солдата с мушкетами. На том берегу все еще стояли палатки, но людей возле них не было — недавние солдаты в исподнем строем двигались через мост, их конвоировали к нашей поляне.
К нам подошел Игорь Геннадиевич, посмотрел на меня.
— Ну что, Вань, очухался?
— Как видишь. Тебя это сильно огорчает?
— Наоборот, сильно радует. Зачем же ты вставать решил?
— Когда?
— Ну там, на ковре-самолете. Лежал бы себе тихо-спокойно как этот, — он кивнул в сторону клетки, в которой сидел Фрол, — тогда бы мягко пристыковался. А так тебя видишь, как головой приложило.
— А что это вообще было? — обвел я взглядом собравшихся.
— После того, как ты переплыл реку и скрылся там, в лесу, Кощею удалось каким-то особым способом парализовать Черноуса, — стал рассказывать Мельников.
— Обычная подкожная инъекция, — пояснил Кощей. — Самое трудное было подобраться к нему на такое расстояние, чтобы достать шприцем.
— Вот. А потом мы полетели на тарелке искать тебя. Увидели ковер-самолет, а там вы с Фролом деретесь на высоте шестисот метров. Чтобы остановить вашу борьбу и не дать вам свалиться, Кощей включил какую-то штуку и сделал гравитацию на вашем ковре в четыре раза большей. Потом он просто подогнал тарелку под ваш ковер, чтобы «прилепить» его гравитационной силой, а ты в это время стал подниматься. Поэтому в момент стыковки тебя головой и припечатало.
— Понятно, — я потер раскалывающуюся черепушку и задал совершенно глупый вопрос, поскольку еще не мог адекватно оценивать происходящее. — А что будет дальше?
— Где? С кем?
— Ну, с ними, с нами…
— А дальше? Дальше — все как я говорил в ультиматуме, — ответил Кощей. — Ту троицу в клетке повезут в Стольноград и будут судить за попытку государственного переворота. Аутодафе или что-то в этом роде, четвертование, например, им вряд ли грозит, все-таки обошлось без кровопролития, но в тюрьме, я думаю, годика два-три посидят. Вон того, в наручниках, из вашего мира, вы возьмете с собой, его будут судить там, на родине. Да и всем вам пора отправляться домой. Сроки экскурсии подошли к концу, свою миссию вы выполнили. И, кстати, довольно успешно, поздравляю.
— Спасибо. Так мы что, прямо сейчас открываем портал при помощи амулета Золотого Льва? И попадаем в наше измерение в глухую тайгу ниже порога Пасть Дракона?
— Думаю, что нет, — ответил Кощей. — Во-первых, амулет Золотого Льва не должен больше попасть в ваш мир. Во избежание негативных последствий. Мало ли кому еще захочется прогуляться в сказку? Не дай бог он попадет к наркоторговцам или еще каким-нибудь нехорошим людям. А во-вторых, не все в вашей группе умеют сплавляться на плоту, кроме того, с вами преступник, которого надо поскорее сдать органам правосудия, поэтому лучше бы вам попасть в свой мир, оказавшись в каком-нибудь цивилизованном месте.
— И как мы будем перемещаться? При помощи избушки Бабы-яги?
— Нет, — Кощей покачал головой. — Я попробую переместить вас из НИИКоГО.
— Ясно, — хотя на самом деле мне было ничего не ясно.