Глава 3. ЧЕРНЫЙ МАГ
ль-Гоир потянулся в уютном кожаном кресле за огромным дубовым столом, взял с письменного прибора гусиное перо, оглядел его со всех сторон на просвет, открыл складной перочинный нож и медленно принялся затачивать. Фрол наблюдал за всеми этими манипуляциями, сидя на жестком табурете в двух саженях от стола. Позади него стояли и дышали ему в затылок вчерашним перегаром два стражника.
— Так я вас слушаю, милостивый государь. Вы, знаете ли, добивались аудиенции, ну так рассказывайте, в чем дело, зачем пожаловали.
— Я бы хотел переговорить с вами лично. Наедине, так сказать.
Фрол, понизив голос на последней фразе, подался вперед, но расстояние до дубового стола было слишком велико, стражники все равно слышали каждое его слово, хотя ни один из них не сделал никакого телодвижения. Эль-Гоир тоже не шевелился, только пялил на Фрола глаза, держа в одной руке перо, в другой — перочинный нож. Вот, блин, попал, а! Чванливый субъект какой оказался. А еще говорят, что не место, мол, делает человека. Как бы не так. У Бэдбэара этот тип служил личным курьером, уж тогда бы Фрол его живо в три шеренги выстроил бы, а у Коляна Второго, вишь ли, министром тайного сыска сделался. Это что ж, получается вроде той ФСБ, про которую Петрович рассказывал. Попробуй, выспроси у него теперь про Черноуса.
В кармане камзола у Фрола лежали пять алмазов, последние, которые он вчера вместе с золотыми и серебряными монетами выгреб из сейфа в конспиративном особняке на острове Буяне. Еще пять или шесть камушков оставались спрятанными в тайнике на берегу реки Синявы — это заначка совсем на черный день. Короче, один алмаз Фрол уже держал зажатым в кулаке, чтобы сунуть этому Эль-Гоиру в качестве взятки. Но как бы так сделать, чтобы без свидетелей-то, а? Да и про Черноуса хорошо бы наедине порасспросить. А этот болван, похоже, стражу отпускать не собирается. Или у них так принято — мзду при свидетелях брать? То, что чиновники берут взятки ни для кого не секрет, но чтобы так, в открытую… Вот до чего докатились. Эх, как придем к власти, покажем им всем, где раки зимуют.
— Уважаемый! — после затянувшейся паузы промолвил Эль-Гоир. — У меня, знаете ли, нет секретов от моей охраны. Так что излагайте, любезнейший, зачем пожаловали. Да поскорее. Времени, знаете ли, для бесед не так много. Дела, знаете ли. Что там у вас? Донос? Информация? Если вам нечего сказать, то освободите, знаете ли, кабинет и до свидания. Когда вспомните, изложите в письменном виде и отдайте секретарю. Вот народ! В приемной все шумят, знаете ли, скандалят, а в кабинете — как воды, знаете ли, в рот набрали!
Фрол приоткрыл сжатую ладонь, чтобы чванливый субъект заметил сверкнувший в ней алмаз. Но тот либо не замечал, либо делал вид, что не замечает. Ладно, надо что-то говорить. А что? Намеками, вокруг да около? Или сразу начистоту? Ну хорошо, будь что будет.
— Короче, я от Бэдбэара. Бэдбэар меня прислал.
— Уж не хотите ли вы сказать, что явились с того света? Ведь Бэдбэар, насколько я помню, знаете ли, казнен. Его посадили в бочку и бросили в море. С тех пор, знаете ли, уже без малого год прошел, и никто его с того времени не видел. Вернее, дух его один раз, на третий день кончины, посетил, знаете ли, нашу столицу и унес мальчика, воспитанника покойного Милюки. Тело мальчика так до сих пор и не найдено…
— Они оба живы, и мальчик, и Бэдбэар. Они скрываются на ос… э-э… в особом месте. Бэдбэар передает вам привет, он просил вас, знаете ли, оказать содействие помочь ему связаться кое с кем. Через меня.
«Тьфу ты, аж в его манере заговорил, — отметил про себя Фрол. — И про остров Буян чуть не проболтался, дурья башка!».
— А именно? С кем конкретно он хотел связаться?
Фрол сделал попытку привстать, чтобы приблизиться к уху собеседника, но один из стражников взял его за плечо и усадил на место.
— С Черноусом, — наконец выдавил из себя Фрол.
У Эль-Гоира вытянулось лицо:
— С чернокнижником и черным колдуном?! Так, знаете ли, дело ясное. Я вижу, тут налицо крамола. Или, знаете ли, хуже того — провокация! Вы являетесь как якобы посланник свергнутого узурпатора и волюнтариста, и еще предлагаете МНЕ стать посредником между ним и черным магом, знаете ли, алхимиком и чернокнижником?! Зря вы пришли в этот кабинет, милостивый государь. Отсюда вам, знаете ли, один путь — в тюремную камеру! Взять его под стражу немедленно! Увести!
«Вот попал! — подумал Фрол. — Как кур в ощип! Ну ничего, если посадят, надо будет сразу потребовать адвоката, придется и ему отдать один из камней».
Стражники, упираясь алебардами Фролу в спину, вытолкали его из кабинета и повели по длинному узкому коридору. Дойдя до развилки, они повернули за угол и остановились.
— Деньги есть? — спросил один из них.
— В смысле?
— Что значит, «в смысле»? Ты в тюрьму хочешь или на свободу?
— А вот это сгодится? — Фрол показал алмаз.
— Пойдет!
Получив алмаз, оба стражника взяли алебарды на плечи и, насвистывая что-то, отвернулись от него. Наверняка это — отработанная схема. Эль-Гоир не берет взяток, он неподкупен и честен. Но, безусловно, стражники делятся с ним. Второй представитель охраны шепнул Фролу на ухо:
— Ежели еще такой камушек найдется, сведу тебя с Черноусом.
— А не обманешь?
— Да ни боже мой! Подходи после четырех вечера к воротам в парк, что за университетом.
В гостинице Фрол не останавливался, он экономил средства, которые таяли просто как снег в апреле. Предыдущую ночь он спал в поезде, если это можно назвать сном — окна в каригах не застеклены, они продуваются всеми ветрами. Позавчера целый день он летал на ковре — то в «Лукоморье» заглянул, потом в полк, потом на Русалочье озеро — проверить, не объявлялся ли там Иван. Там никого, даже палатка куда-то подевалась. Русалкам кричал, не докричался, уплыли девки куда-то. И даже Анчутка как сквозь землю провалился. Решил заночевать на озере и подождать, но и поутру никто не объявился. День до вечера скоротал в своей хижине, возле тайника на берегу Синявы, потом ночным поездом отправился в столицу. А со станции — сразу во дворец, в приемную Эль-Гоира.
Вымотался он, конечно, как собака, но из скряжничества и теперь не стал снимать комнату, послонялся весь день до вечера по городу, перекусил в дешевом кабаке, зашел на базар. Там чуть было не столкнулся нос к носу с изобретателем-самоучкой придворным механиком Емелей. Тот покупал у галантерейщика аж три штуки[1] тонкого заморского шелка, по сторонам особо не глазел, кажись его не заметил. Хотя он, Емеля-то, навряд ли его, Фрола, и знает, а вот Фрол знал и его, и о нем очень много. И то, что он женат на опальной царской дочке, и то, что в прошлом году с недругом его Иваном сдружился и помогал ему во многом. А что если этот Иван и сейчас у него скрывается? Где-то ведь должен он хорониться. На всякий случай, от греха подальше, Фрол затерялся в людской толпе. Все это неспроста, не бабе же своей на платье Емеля столько шелка покупает. Похоже что-то грандиозное мастерить задумал. Быть может, по царскому повелению или по чьему-либо еще. Ежели по долгу службы, то и пусть его, а ну как это супостаты чегой-то замышляют? Интуиция подсказывала, что это именно так, а ведь она его редко подводила. Интересно, что? Может, Черноус разгадать поможет? А нет, так самому проследить придется.
Ровно в шестнадцать ноль-ноль Фрол встретился со стражником в условленном месте. Они шли довольно долго по аллеям парка, почти до самого его конца. Здесь сквозь деревья виднелись башни мрачного замка, у которого, по людской молве, уже двести лет не было хозяина, зато там водилось множество привидений, поэтому не находилось не только желающих его купить, но и смельчаков подойти достаточно близко. Замок ветшал и приходил в негодность, скоро, видать, совсем рухнет. Стражник остановился у какой-то землянки с низкой, но крепкой дубовой дверью, вроде как вход в погреб, прошептал какие-то слова и отодвинул засов. За дверью пахло сыростью и было темно, но провожатый Фрола снял со стены масляный фонарь и запалил с помощью кресала фитиль. Подземный ход с каменными сводами и свисающей с них паутиной и плесенью привел их к массивной кованой двери. Стражник стукнул три раза кольцом.
— Входи! — донеслось изнутри.
— Ну все, я привел, — сказал провожатый. — Давай алмаз и заходи. А мне тут оставаться боязно.
Дверь отворилась с жутким скрежетом. За ней был полумрак: просторное помещение с высокими сводчатыми потолками тускло освещалось лишь несколькими чадящими факелами. Посередине этого круглого зала стояла конторка, одинокая свеча на ней выхватывала из полумрака невысокого роста человека со свисающими черными усами, бритой головой и длинным, как у запорожских казаков, чубом. Он стоял перед конторкой и переписывал что-то из большущей книги на сшитые листы пергамента. И чего в нем страшного, подумал Фрол. Мужичок как мужичок, не великан, не карлик, не урод.
— Так. Почто пожаловал? — спросил мужичок, захлопывая здоровенную книгу в черном кожаном переплете.
— Ты, что ли, Черноус?
— Ну я, а то кто же! Так. И знай, если ты меня понапрасну потревожил — человеком отсюда не выйдешь.
— А кем же?
— Гадом или скорпионом, а может, тараканом, пока не решил еще. Убивать не стану, трупы мне тут не нужны. Не люблю смердяшный запах!
— А ты не блефуешь часом? — усомнился Фрол в угрозе. — Какой-то ты с виду… Некузявый!
— Так. А это мы сейчас поглядим, кто кузявый, а кто некузявый.
Мужичок потеребил ус, прошептал какие-то слова и выбросил вперед руки. Фрол почувствовал, что уменьшается в размерах, причем довольно быстро. Через несколько мгновений ему больших трудов стоило выбраться из-под вороха своего собственного платья, причем на четвереньках. Нет, уже не на четвереньках, а на четырех тоненьких лапках с коготками, а сзади за ним волочился длинный хвост. Весь, кроме хвоста, он был покрыт густой короткой серой шерстью и мог разглядеть черную мочку собственного носа.
Боже милосердный, он — крыса! А откуда-то из темноты вдруг появился громадный, величиной с тигра, черный кот, который надвигался на него, скаля огромные белые зубы и грозно завывая. Фрол хотел закричать, но издал только писк и с мольбой поглядел на выросшего в великана Черноуса. Тот снова потеребил усы и произнес заклинание. Фрол начал быстро расти.
— А ну брысь отсюда! — гаркнул он на кота, едва обретя свои прежние формы.
— Не обижай котика, — Черноус взял домашнего хищника на руки. — Так. Ну, что теперь скажешь? Некузявый?
— Кузявый, кузявый, — поспешил заверить Фрол, быстро надевая разбросанные на полу одежды.
— Так. А теперь говори, зачем пришел. Ежели не по делу, то, — он погладил кота, — Баюн еще не ужинал.
— Ты Бэдбэара помнишь?
— Как не помнить? Мне при нем неплохо жилось, не то что теперь — можно сказать, в подполье. Так. Ну, ладно. Хватит церемоний, да туману, — он отпустил кота на пол. — Знаю я про тебя все. И про Бэдбэара все знаю. Точнее, не совсем все. Знаю, что он жив, и что козлом стал — тоже знаю, так? Только вот в толк не возьму, что вы задумали. Не пояснишь?
— Могу пояснить, за тем, собственно, и пришел.
Значит, все знает. Ишь ты! Придется срочно корректировать планы. Будто бы он не насовсем, а только временно на себя обязанности правителя возложить хочет после того, как переворот удастся организовать. Ну, как бы лишь до той поры, пока Бэдбэар в человека снова не превратится. А вдруг этот тип на расстоянии колдовать умеет? Расколдует прям сейчас этих козлов! Да нет, это вряд ли. Такое вообще ни одному колдуну не под силу.
— Короче, задумали мы с ним вот что…