Воскресное утро было погожим и теплым. Уютный московский дворик, пригревшийся на майском солнце словно ленивый кот, был наполнен ароматом сирени и тишиной. Тишину нарушал лишь редкий стук доминошных костяшек по грубо сколоченному деревянному столу, да неясный голос диктора из репродуктора доносившийся из какого-то раскрытого окна. Внезапно к этим звукам добавился стук каблучков женских туфелек, в оживленном ритме зацокавших по асфальту.
Автор рассказа В.Жариков
А за окошком месяц май
Гольтепа и мамона
Байдарка
Байдарку мы купили на пару с Лёшкой. Это мой давнишний друг, мы живем в одном доме, в одном подъезде и даже на одной лестничной площадке. Вместе учились в школе, вместе занимались греблей на «Стрелке», вместе поступили в один институт. Спорт мы бросили — олимпийские награды нам не «светили». Но руки тосковали по веслу, и после первого курса мы скинулись и купили байдарку. Мы плавали по Истре, по Киржачу, лихо обгоняя другие группы (спортсмены все же) и строили планы дальних походов.
Автор рассказа В.Жариков
Он был старше ее…
— Почему моя маленькая девочка все еще сидит за ноутбуком? Маленькой девочке пора в кроватку и баиньки.
— Кирилл! Я тебя тысячу раз просила не называть меня маленькой девочкой. И не обращаться ко мне в третьем лице.
— Хорошо, моя маленькая де… То есть, хорошо, Лика! Но тебе и вправду пора спать. Лично я, так уже с ног валюсь.
— Иди, ложись. Я не хочу.
Я свернула в ноуте все окна, прикрыла крышку и отставила его на кухонный стол. Не люблю, когда он подсматривает, что у меня там. Хорошо, что у меня теперь свой компьютер…
Автор рассказа В.Жариков
Ты — ангел?
Ма бель
Хмурый ноябрьский день. Перед глазами унылая картина: серое небо, серые голые тополя, серая пожухлая трава и мокрый черный асфальт. Серые дома съежились от промозглой сырости. Прохожие, одетые в серые пальто и черные куртки, спешат по своим делам под черными зонтами. Мир стал черно-белым, точнее — черно-серым. Атлантический циклон растопил выпавший пару дней назад снег и теперь выжимает из серых туч холодный мелкий дождик. Настроение поганое. У всех, кроме меня…
Человек и кошка
Старик стянул с окоченевших рук заледенелые варежки и, поднося по очереди ко рту, дышал в них, словно надувая воздушные шарики. Когда они оттаяли, надел и снова взялся за лопату. От работы он весь вспотел и даже расстегнул ватную фуфайку, вот только руки и ноги мерзли до онемения. Не спасали ни валенки, ни шерстяные носки и рукавицы, заботливо связанные дочкой из верблюжьей шерсти. Снегопад намедни прошел обильный, все замело, как в его детстве говорили — по сидячую собаку. Хотя, какая еще собака. Одно дело такса, другое — сенбернар…